Здесь есть кровать с балдахином и резными столбиками. При ближайшем рассмотрении видно, что вокруг каждого из них обвились змеи. Мои пальцы поднимаются к ожерелью, и мой желудок сжимается от беспокойства. Зевс не знает, кто я… Правда?

— Здесь у вас есть собственная ванная. — Женщина проходит через комнату, открывая дверь, пока говорит.

— В шкафу есть одежда. — Она открывает другую дверцу, демонстрируя весь гардероб, прежде чем подойти к прикроватному столику и взять пульт дистанционного управления. Она направляет его на стену, и с потолка спускается экран. Прежде чем я спрашиваю, что она делает, она включает его. Это репортаж об Играх.

— Если больше ничего не нужно — я дам вам устроиться. — Ее взгляд опускается на мою растрепанную одежду, останавливаясь на моей руке, которая все еще покрыта засохшей кровью.

— Вообще — то, подожди. — Я отрываю взгляд от телевизора. — Это дом Зевса?

— Да, мэм.

Вау, меня только что назвали «мэм». — Как так получилось, что я никогда раньше не слышала о том, что у Зевса есть дом в Чикаго?

— Это его дом на Олимпе. Он может перемещать его, куда захочет, — медленно говорит она, как будто я идиотка, раз не знаю этого. Не дожидаясь, пока у меня появятся еще какие — нибудь вопросы, она выскальзывает из комнаты.

Я почти сразу иду в душ, но мое внимание привлекает комментарий по телевизору.

— Как жаль, что мы потеряли еще одного чемпиона. — Это Люсинда Хинсон, телеведущая, которая вживую гораздо менее приятна.

— А мы только на третьем испытании, — говорит ее коллега — мужчина со слишком большой радостью в голосе.

Мы кого — то потеряли? Кого? И означает ли это, что они выбыли из Игры? Или того хуже? Грир и Атлас были со мной сегодня вечером, так что я знаю, что это были не они. Но Нико, Джаспер и Дрейк все еще где — то там. Куда они подевались?

На экране мелькают кадры. Вокруг Святилища Олимпа роятся жрецы и стражники. Это самый большой храм в городе, возможно, на всей территории Зевса. Это место для поклонения Богам, а точнее, Зевсу. Ходил ли туда кто — нибудь из других чемпионов?

— Как вы знаете, сегодня вечером чемпионам было предоставлено третье испытание. Не думаю, что будет спойлером сказать, что его уже выиграли. Но некоторые из их конкурентов искали ответ в Святилище. — Мужчина в шлеме из волос хихикает, как будто все это так глупо.

— Да, эти Боги, конечно, хитры. Золотые рога Керинейской лани — религиозная реликвия, хранящаяся в Святилище Олимпа. Похоже, кто — то из чемпионов попался в ловушку.

— И он пал. — Мужчина улыбается сам себе, а затем делает мрачное лицо. — Тайсон Бишоп, твоя смерть — честь для Богов.

У меня отвисает челюсть, когда показывают кадры, на которых Тайсон падает со стены Святилища. Нет, это не так. Я наблюдаю, как они увеличивают изображение Джейд, бьющей его ногой в лицо, когда они взбираются на стену здания. Я отворачиваю голову, прежде чем его тело падает на тротуар.

Мне не нравился этот парень. Он напал на меня из засады и помог другим избить меня, но никто не заслуживает такой смерти. Никто вообще не заслуживает смерти в этих Играх. Облегчение от того, что с Джаспером, Нико и Дрейком все в порядке, захлестывает меня немедленным чувством вины, за которым быстро следует ярость.

Возможно, на этот раз с ними все будет в порядке, но как насчет остальных испытаний? Кто из нас следующий?

Я выключаю телевизор после того, как повозилась со сложным пультом дистанционного управления. С криком швыряю его в стену, разбивая вдребезги. Это так приятно, что у меня возникает искушение разнести комнату вдребезги и уничтожить все остальное, до чего я могу добраться. Вместо этого я делаю глубокий вдох и иду в ванную, чтобы погрузиться в душ, пока мир не начнет обретать смысл.