— Старый, старый, кто-то что-то, трам-пам-пам, рожден четвертого июля, — мне не удавалось вспомнить текст полностью.
Алекс последовал моему примеру. Астрид присоединилась. Мы втроем маршировали как идиоты.
— Иди мой храбрый Янки Дуддл, иди любимый Янки Дуддл, тебе победа или смерть!
Я возглавлял наше шествие, выдумывая на ходу слова. Мы маршировали перед воротами, проходя перед глазами малышей, неотрывно глядящими на фанеру, закрывавшую двери. Мы пытались разрушить чары ужаса, наложенные уродом, бродящим снаружи.
Который тотчас же принялся орать:
— ВЫ ПОЕТЕ ЯНКИ ДУДДЛ? КРАСАВЕЦ ЯНКИ ДУДДЛ? ДА Я ВАС ВСЕХ СЕЙЧАС ПОРЕШУ!
Нико присоединился к нашему хору, и это при том, что у него начисто отсутствовал музыкальный слух.
Малыши начали понемногу шевелиться. Кажется, нам удалось привлечь их внимание.
— Верхом на пони скачет Янки Дуддл. Быть Янки Дуддлом вечно я могу.
Дети принялись маршировать, и я повел парад, самый печальный парад в истории, прямиком к спасительным стеллажам с конфетами и печеньем, которыми все еще долго объедались.
Глава 7
ГРУППЫ КРОВИ
Через некоторое время, около трех часов ночи, точнее определить было сложно, ведь освещение не менялось в течение всего дня, малыши угомонились. Я не имел ни малейшего понятия о времени, но Астрид предположила, что пора вздремнуть, и смертельно уставшие малыши попадали в спальные мешки.
Близняшки спали вместе, а Макс и Улисс перетащили спальники поближе друг к другу. Хлоя и Батист выглядели на их фоне отколовшимися от общества. Хотя Батист и пытался прижаться к Хлое, та была против.
— Уйди, Батист, — сказала она. — Ты воняешь.
И оттолкнула его.
— Ты воняешь.
— Ты воняешь, — передразнил её Батист.
— Я серьезно, — сказала Хлоя.
— Я серьезно.