Девушка открыла глаза. Я помог ей подняться и найти оружие с провизией. Владлен Степанович не вставал, но пока оставался в сознании. Диггерша размотала тряпку на ноге бойца. Нашим глазам предстала чудовищная гангрена, распространившаяся от ступни до колена. Из раны захлестала кровь вперемешку с гноем. Три-четыре часа. Дальше большевик прекратит дышать.
— Молох, Чулок — открыл глаза солдат. — Мне жаль, что я вас бросаю сейчас.
— Ничего страшного, Владлен — литовка не смогла сдержать слезы. — Что мы можем для тебя сделать?
— Перед тем, как убьёте меня, я хочу знать, кем оказался тот сукин сын.
Мы не поняли, о ком говорит коммунист, пока он не указал в сторону того места, где вчера стоял Кондуктор. Ныне там покоилось тело Путевого Обходчика. Неужели, всё, что случилось ночью, не было сном? Мы помогли Владлену присесть, а сами притянули к себе труп убийцы. Окуляры, что и следовало ожидать, были в крови.
— Я сам — коммунист взялся за намордник, подождал, и резким движением сорвал его с лица маньяка.
Мы с Чулок обошли парк, одолев тем самым половину пути по Турку. Тот парк, на крае которого, дабы не угадить в колючую проволоку, мы похоронили Владлена Степановича вместе с его верным автоматом Калашникова. Напоминало похороны какого-либо Фараона в Давнем Египте. Весь короткий путь передо мной маячила рожа Путевого Обходчика. Несмотря на лопнувшие глазницы, я узнал в нём моего старого друга. Нет, не мальчика, пропавшего в тоннелях и не того урода, которого мы видели на Волковской в свете молнии. Им оказался номер 5.
Следующим маршрутом следовала улица Белы Куна, с которой пересекалась Турку. Именно на Белы Куна наше путешествие должно подойти к концу. Но мы не дошли каких-то сто метров до перекрёстка, когда Чулок остановилась и глянула мне прямиком в глаза, выворачивая душу наизнанку.
— Молох, ты можешь объясниться, как он сюда попал?!
— Я не знал, что Пятый выжил — тон Чулок не вызывал у меня удивления — нервы у самого ходили по натянутой струнке. — Пойми, мне даже имени его не известно. В моих воспоминаниях мы не обращаемся друг к другу. Да, я знаком с Ритой, но с остальными нет. Ты знаешь, что нас было семеро: пятерых из них я видел впервые и в своей же мемории дал им имена от одного до пяти. Для меня он и остался номером 5.
— Знаешь, почему Владлен так удивился? — девушка перевела дух. — Потому что он был его другом. К вам заслали коммуниста, причём Какого! В отличие от соотечественников, у бойца была кличка, как и подобает диггерам: Железный Феликс. Из-за своего крутого нрава и привычкой вначале действовать, затем думать, он и заслужил такое прозвище.
Я вспомнил, как номер 5, в смысле Феликс, оттянул на себя стаю бизонов. Угу, на такое способен разве что сумасшедший. Мысли прервала Белый Чулок.
— Но, похоже, тебя хотели убить все, не только коммунисты. Теперь скажи точно, Молох, кто остался в живых?
— Да, вроде, никого. Третьего и Четвёртого мы потеряли между Кузьмолово и Токсово. Первого я застрелил на обратном пути, а Рита погибла у меня на руках в Девяткино.
— А номер 2?
— В смысле? — я смотрел на литовку, но она не отвечала. Наконец, до меня дошло. — Чулок, боюсь, я не знаю, что произошло с номером 2.
— Отлично — подытожила солдат. — Вот вам и «никогда не спите, дети».
— Как, ты тоже слышала Кондуктора?
Сразу после вопроса ветер задул с ещё большей силой. Бог снова принялся нажимать на свои кнопочки у себя за завесой облаков. Девушка кивнула, после указала на здание, расположившееся перед нами. «ПЕТРОЭЛЕКТРОСБЫТ». Я не стал спорить и побежал вслед за диггершой к стеклянным дверям. Только потом я впёр, что если бы секунду промедлил, то миссия наша закончилась бы в этом самом месте, в это самое время.
В мгновение ока развёрзся самый настоящий ураган. Чулок тем временем вбежала в сооружение и протягивала мне руку, когда железные перила вырвало вместе с корнем из бетонных ступеней. Я успел пригнуться и так же удариться о противоположную огородку. Та ещё держалась на пару болтах. Собрав все свои силы и волю в кулак, я сделал два шага вперёд. Ощущение, будто трактор «Беларусь» за собой тащишь, да при ударе косточки сыграли твист. В последний момент я залетел в сооружение, успев захлопнуть дверь, когда вторые перила полетели навстречу неизвестности.