Неуверенно держа перед собой меч, балерина мелкими шажками, по кривой дуге, двинулась к противнику – который даже не обращал внимания на приближение девушки, рассматривая нож.

Я бросил взгляд на помост для высоких гостей. Лишь мастер Олег, набычившись, наблюдал за Маклениным – он, судя по всему, как и Саян почувствовал неладное. Остальные мастера отстраненно переговаривались, лишь дежурно, краем глаза, наблюдая за происходящим. Магистр Орлов по-прежнему не уделял внимания поединку - в этот момент он как раз засмеялся замечанию служанки с подносом – его смех неестественно громко раздался в тишине арены. Еще несколько мастеров обратили внимание на площадку с поединщиками, а магистр по-прежнему улыбался симпатичной служанке, не чувствуя напряжения от находившихся рядом.

Пока Майя подходила, Макленин совершенно не обращал на нее внимания. Он продолжал с любовью рассматривать свой нож - потрогал подушечкой большого пальца заточку, после чего ткнул в нее острием. Отвлекшись от клинка, он поднял руку и на свету наблюдал, как появляется на коже капелька крови. Я же рассматривал щит с эмблемой на его униформе – геральдическую светловолосую деву с распущенными волосами, бережно держащую на руках земной шар.

Балерина уже достаточно приблизилась к второкурснику - и взмахнула мечом. Удар был неплох – клинок обманчиво устремился в грудь, в последний момент изменив траекторию движения ниже. Макленин, отвлекшись от своего ножа в последний момент, неожиданно для меня поймал меч рукой – легкий взмах ножом, болезненный вскрик – и отшатнувшаяся Майя едва не упала. Через всю грудь у нее, наискось от плеча до пояса тянулся ровный и неглубокий надрез.

Макленин некоторое время с любопытством рассматривал девушку, а после на несколько секунд замер в поклоне кавалера, приглашающего даму на танец. Видя неуверенность балерины, он ухмыльнулся и выпрямился. Вновь попробовав ногтем едва обагрившийся кровью нож, поднял глаза на противницу и сделал приглашающий жест к продолжению поединка. Девушка закусила губу и вновь попыталась нанести удар – второкурсник быстро, едва заметно глазу шагнул клинку навстречу – перехватив руки балерины, он исполнил с ней танцевальное па и отпрянул в полупируэте.

Очередной болезненный вскрик – девушка запоздало отшатнулась на несколько шагов. Через грудь у нее, крест-накрест пересекая первый, тянулся второй длинный и неглубокий порез.

- Урод, - прошептал рядом со мной Саян. – Конченый.

Глядя на идеально ровный крест, Макленин коротко рассмеялся. Следующие несколько минут, все ускоряясь, продолжался этот страшный танец – у балерины все прибавлялось и прибавлялось неглубоких и геометрически ровных порезов. Вскоре на песке уже валялось несколько кусков ткани, вырезанных из униформы Майи. Она могла бы выглядеть сейчас как модель в манящем костюме – с многочисленными оголенными местами, если бы не кровь, сочащаяся из неглубоких порезов. В этот момент, как раз, очередным взмахом – совмещенным с танцевальным па, Макленин срезал часть куртки, оставив балерину в костюме амазонки – с обнаженным левым плечом.

Девушка была совсем недалеко от меня – я видел отчаяние в ее глазах, подрагивающие губы, скованные страхом движения. Но несмотря на состояние, близкое к истерике, она держалась – раз за разом пытаясь нанести удар мечом по партнеру в этом пугающем танце.

Присутствующие в ложе теперь неотрывно наблюдали за происходящем на площадке арены – явно недовольный их недавним небрежением второкурсник все же смог привлечь общее внимание. Вот только если набычившийся мастер Олег неумело хранил маску безразличия – напряжение так и читалось во всей его фигуре, то остальные мастера и служанки сохраняли молчаливую невозмутимость. И один лишь магистр Орлов наблюдал за происходящим с неподдельным интересом – наклонившись в кресле, положив на кулак подбородок. При виде подобной заинтересованности в груди у меня начала подниматься волна злобы.

Саян, глядя на истязания над балериной, периодически позволял себе крепкие выражения. Но – совсем тихо. Мастера тоже молчали. Всмотрелся во второкурсников напротив – только на лице Приска была едва заметна бледность плотно сжатых губ, а Клеопатра и вовсе была ярко увлечена действом.

Внутри у меня теснилась ярость от бессилия – чувство самосохранения намекало, что стоит молчать. Но молчать я не мог. Тянулись долгие мгновенья – наблюдая, как уже полураздетая балерина покрывалась паутиной тонких порезов, я четко осознавал, что если сейчас промолчу, этот миг останется со мной навсегда – придется с ним жить. Но в то же время было понимание, что если попробую сейчас остановить изощренное истязание, жить мне – судя по молчанию Саяна и явно нервничающего мастера – мастера! Олега, возможно предстоит совсем недолго.

- Достаточно! – эхо от короткого выкрика заметалось по арене – акустика в которой была великолепна.

Я видел взгляды мастеров – сдержанные, недоуменные и откровенно благодарный – Олега. Вот и доверяй потом первому впечатлению – казавшийся на первый взгляд обитателем опасных городских окраин мастер оказался способен на истинное сострадание. И это в коллективе Цитадели - явно нежалующего подобные эмоции учебного заведения.

Облегченно вздохнул Саян – ему тоже было отвратно смотреть на издевательство Макленина. Я в этот момент некоторое облегчение – скрывающий за показательным спокойствием и невозмутимостью Саян, который на моих глазах избивал и грубо раздевал Юлию – все же может испытывать сострадание.

Макленин, остановленный в очередном пируэте криком, не стал резать балерину – повернувшись, он играючи ушел от меча девушки, и отвесил ей обидный пинок – вскрикнув от боли и унижения, Майя неприятно упала, проехавшись по песку лицом.

- Достаточно, говоришь? – растянул неестественно красные губы в широкой, но безжизненной улыбке Макленин.

Майя продолжала лежать – я видел, как подрагивает от всхлипов ее спина. Закаленная девушка все же не выдержала, но - несмотря на истерику, она не выпустила из рук меч. Который - в несколько скользящих шагов оказавшийся рядом Макленин, выбил их ее руки сильным ударом. Короткий болезненный вскрик, и клинок полетел в стену – с искрами ударившись в крупную кладку над правым плечом Приска – так что несколько мелких камушков попало ему на щеку. Тот даже не шелохнулся, хотя меч, падая на песок, пролетел совсем рядом с его плечом.

Некоторое время Макленин и Приск смотрели друг на друга. Загадочная - явно нездоровая личность, стояла спиной ко мне, и я не наблюдал его глаз, а вот во взгляде Приска читались неприкрытые ярость и гнев.

- Как скажешь, дорогой друг. Как скажешь, - шипящим шепотом – слышным, впрочем, по всей арене, произнес Макленин. Не переставая смотреть в глаза Приску, он грубо поднял Майю за растрепанные волосы, заставив запрокинуть голову – обнажая беззащитную шею.