Вот она, столица северного газа.
Комсомольская — самая длинная, больше километра — центральная улица Надыма, главная из его семи улиц. С серебристым отблеском широкий бетонный настил, отполированный колесами мощных КРАЗов, КАМАЗов, «Магирусов», пролетающих мимо нас без грохота и без пыли. Дома — обычные, пятиэтажные, как в новых районах Ленинграда, Владивостока и Сочи. Только между перпендикулярными корпусами еще диагональные вставки — чтобы не залетала полярная вьюга во дворы, где укрылись школы и детсады. Просторно, рационально, светло. Ресторан «65-я параллель», кафе «Встреча», типовой широкоформатный кинотеатр. А там, где нет еще зданий, — волнистые барханы и дюны.
— Надым — песчаный остров в тундре, — объяснила Наташа. — Вокруг — сопки, топи, болота, озера. Зимой даже при сорокаградусном морозе туманы стоят. Влажность какая — чувствуете?
Но нам дышалось легко. Мы приехали в Надым. Очень хотели — и вот приехали.
Автобус остановился у стального здания горкома, и мы вышли на звонкую бетонную мостовую.
— В общем, ничего городишко, — постановил Валерий, одобрительно оглядывая палисадник у горкомовского крыльца — несколько лиственниц ростом со среднего школьника и торчащие из бурого дерна кустики карликовой березы. Улица — пока еще несколько домов — продолжалась уходящей в сопки дорогой, И снова — до рези в глазах — пронзительная отчетливость горизонтов, как на северных пейзажах Рокуэлла Кента, где выписана каждая хвоинка на тонкой ветке лиственницы, охраняющей вершину отдаленной сопки.
В комитете комсомола треста Севергазстрой Наташа усадила нас, улыбнулась и сказала:
— Ну, рассказывайте!
Николай сделал глубокий вдох и объяснил все сразу:
— Нас в эту командировку Центральный Комитет комсомола послал. Основная цель — познакомиться и заключить с вашими комсомольцами договор. Договор о творческом содружестве. Между вами и Клубом молодого литератора при ленинградской писательской организации. Вот Олег, Женя и Борис — поэты. Миша и Валерий прозу пишут. У Валерия книжка выходит в будущем году, у Олега — тоже, и остальные книги свои готовят. Одновременно занимаются и публицистикой, любят путешествовать. А сам я в Ленинградском обкоме комсомола работаю. Хотим вот познакомиться с Надымом. Потом ребята напишут о вас, о проблемах города и месторождения, о ваших героях. Чем больше увидят, тем лучше напишут, сами понимаете. Потом кто-то из них снова приедет к вам — зимой. А вас мы будем рады видеть у нас в Ленинграде…
— А кое-кто из нас тут у вас поселиться намерен, — намекнул Валерий, подмигивая Борису.
— Ой, это вы остаться хотите? — обрадовалась Наташа. — Давайте к нам в трест! Нам и каменщики нужны, и штукатуры, и плотники — прямо позарез! Ты строительными специальностями владеешь?
Борис покраснел и насупился.
— Он публицист, — объяснил я. — Он в газете работать может.
— Ну и журналисты тоже нужны, конечно, — Наташа вздохнула. — К нам часто и писатели приезжают, и журналисты, и поэты. Пообещают про всех написать, во всем помочь, туда-сюда на вертолете слетают, с девочками в общежитии потанцуют, а через полгода заметочка в газете: был, мол, видел героев, покорителей Севера, замечательно, дескать, ребята трудятся. А сам-то уже и в лицо, наверное, не помнит, с кем познакомился. Да и мы его давно забыли…
— Вот мы и не хотим, чтобы так получилось, — поставил точку Николай. — Будем дружить по-деловому. Идет?
Наташа задумалась, поглядела в окно. Вновь обвела взглядом трех молодых поэтов и двух прозаиков. Вздохнула. И улыбнулась, кивнув своему решению:
— Пойдемте-ка сразу к секретарю горкома. И с руководством треста надо вам познакомиться…
Свою необычную доктрину наших будущих отношений мы развивали вторично в кабинете главного инженера треста Севергазстрой Владимира Александровича Будника, в присутствии третьего секретаря Надымского горкома комсомола Володи Ковальчука.
— Не привыкли мы от прессы помощи ждать! — Ковальчук усмехнулся скептически. — Проблемы у нас — глобальные. Вот первая: оборудование для дискотеки. Как, поможете пробить? Я журналистов знаю…