В первые дни нового года по железной дороге в Лабытнанги отправлены тракторы, автомобили, краны для буровиков… Теперь им предстоит путь по зимнику — сотни километров среди снежной тундры…»
«…В настоящее время более 1000 человек занято на строительстве города Надыма, 400 человек в трудных условиях прокладывают трассу газопровода. Мы видим наш город в условиях Крайнего Севера прекрасным, потому что в строительстве нашего будущего города непосредственно участвует молодежь. Мы убеждены — город среди непроходимых болот и тайги будет. На сегодняшний день видим ощутимые результаты: поднялся 90-квартирный дом, заканчивается строительство спортзала, общежития на 570 мест, школы на 600 учащихся, складов, ремонтных мастерских и т. д. В ближайшее время будет заложен клуб на 600 мест. На глазах растет монтаж газосборного пункта № 2, который обеспечит Пангоды и промышленные районы Урала газом…»
Преобразовать в города окружного подчинения:
…поселок Надым Надымского района Ямало-Ненецкого национального округа, сохранив за городом прежнее наименование.
Перенести административный центр Надымского района из села Надым в город Надым…
Москва, 9 марта 1972 года.
— Наконец-то, путешественники! — навстречу нам по бетонному полю надымского аэропорта шла голубоглазая девушка с ясной улыбкой. — А мы вас всю ночь ждали!..
Так встретила нас Наташа Муренкова, работник комитета комсомола треста Севергазстрой, — как старых друзей.
Наташа все улыбалась. На сухом небе с близкими маленькими облаками сверкало мельхиоровое солнце. Низкие лиственницы и кедры за оградой летного поля стояли на светлом песке. Мы прошли по песку — сыпучему и тонкому, как в азиатской пустыне. Мы улыбались Наташе.
Помахивая хвостами, подошли четыре собаки: белая, черная, рыжая и голубая. Они пошли рядом с нами — не озираясь, не заглядывая просительно в глаза — как свои.
От легкого неба, от выбеленного песка, от прозрачных далей с пологими сопками, от блестящего озерца невдалеке легко и чисто становилось на сердце.
— Дышится как легко! — Борис засмеялся смущенно.
— Естественно! — объяснил Женя. — Надым он и есть Надым!
С гордостью кивнула Наташа Муренкова. Она поняла, что имел в виду Женя, — счастье. И оценила его правильные слова.
Мы сели в автобус, а собаки остались. Нам стало как-то неловко, и мы все улыбались собакам и кивали: ну что, мол, хорошая ты моя. А собаки отворачивались молча, стыдясь за нас и гордо переживая прерванную дружбу.
Автобус выехал на бетонную трассу. Слева проплывали сопки, а справа тянулись пески, поросшие кедровым стлаником и тоненькими лиственницами, голые барханы и волнистые дюны, будто прежде тут был какой-нибудь Каракум. По обочинам трассы с обеих сторон бежали собаки — туда и обратно. На машины они не лаяли, спешили целеустремленно, будто на службу торопились.
— Вот вам, пожалуйста, проблема, — предложил Валерий. — Кто возьмется — диссертацию написать можно: «Судьба полярной собаки в эпоху энтээр». У нас в Норильске их развелось одно время — видимо-невидимо. Это когда северяне стали вместо собак аэросани покупать.
— Проблем у нас хватает, — сказала Наташа. — Город-то наш еще ребенок…
Медленно всплывая над сухими песчаными волнами, праздничной белой эскадрой приближался и вырастал город.
Нет, не только название. Все, что успели мы узнать о Надыме из книг и газет, пока готовились к поездке, все тяготы путешествия, вся ошеломляющая чистота полярного утра — словом, каждая минута ожидания воспитывала в нас счастливое предчувствие чуда.