«Ну вот, даже „ТТ“ не успел вытащить», – с тоской подумал Раничев, увидев, как глаза врага вдруг затуманились, стали каким-то пустыми, блеклыми, а в уголке рта показалась узенькая струйка крови.

Издав предсмертный вопль, гулям выпустил из рук клинок и с грохотом рухнул наземь. Позади него стоял юноша с окровавленной саблей.

– Спасибо, – с усмешкой поблагодарил Иван. – Хоть не совсем этично, но тем не менее. Ну, так и будем стоять здесь?

Парень не отвечая, вдруг кинулся к убитой женщине, плечи его затряслись в рыданиях, губы зашептали молитву. За углом послышался шум приближающейся конницы.

– Э-эй, – Раничев осторожно тронул юношу за плечо. – Не пора ли нам пора?

Парень обернулся, с тоской посмотрев на Ивана ярко-голубыми глазами, которые, наряду со светлыми волосами, не так уж и редко встречаются у арабов.

– Это была моя мать, – с трудом проговорил он. – А там, – он кивнул на обезглавленные тела, – мои братья. Я отомщу кровавым собакам! – Он вскинул саблю.

– Вряд ли, – снова усмехнулся Иван. – Если мы будем тут маячить, как три тополя на Плющихе…

– Да! – парень прислушался. – Бежим в сад, дом сейчас не очень-то безопасное место.

Схватив Раничева за руку, он побежал к узкой калитке в высоком глухом дувале из высушенных на солнце глиняных кирпичей.

– Кажется, они идут сюда, – оглянулся на ходу Иван.

– Ничего. Вначале эти псы займутся домом. Идем же, не стой…

Вслед за своим спутником, Раничев скрылся в саду среди яблонь, вишен и еще каких-то деревьев, смоковниц, что ли… Через задний двор они вышли на улицу – и как раз вовремя, в саду уже слышались гортанные голоса гулямов.

– Куда теперь? – спросил Иван остановившегося в задумчивости парня.

– Я думал, ты знаешь… – отозвался тот.

– Нет, я ведь не местный. Ибан из Басры, торговец кожами, – Раничев чуть поклонился.

– Саид, – улыбнулся парень. – Сын садовника Хаттаба аль Мулюка. Думаю, все побегут к реке…

– Хаттабыч, значит, – хохотнул Иван. – Ну, веди, Хаттабыч.

Пройдя несколькими улочками, темными, узенькими и кривыми, беглецы вышли на широкую площадь с опрокинутыми торговыми рядами и разбросанными по земле товарами – разбитыми горшками, обрывками тканей, фруктами. В конце площади толпился возбужденный народ, судя по реакции Саида – местные.

– Идем! – обернувшись, радостно воскликнул парень.