— Ты понимаешь, — попробовала я объяснить ей еще раз. — Что, скорее всего, после революции здесь начальник тюрьмы не поменяется. Он же суннит. Может, ему даже премию дадут. Просто сейчас он пытает тех, кто из армии Свободы, а после революции будет пытать тех, кто сейчас в государственной армии.
— Ты не права, — сказала она в конце. — Неважно, что он суннит, его казнят как предателя!
— Но на его место придет другой такой же!
Она отрицательно замотала головой, потом резко встала и ушла на свое место.
Днем прибыло пополнение. Теперь в нашей камере больше на одну террористку и на одну хулиганку.
Я очень расстроилась. Признаться честно, после того, как ушли Иман и Мунира, я понадеялась, что наша жизнь начнет налаживаться, что выпустят кого-то еще и что в камере станет чуточку посвободней. Но это было только начало. Нас опять стало двадцать две.
Хотя хулиганка мне очень понравилась. Террористка же — очередная дуреха.
Хулиганку звали Шадя. Она довольна молода, ей всего двадцать два года, алавитка. Уже вторая алавитка в нашей камере. Если делить женщин по сторонам света, то у этой определенно гулял в заднице настоящий северный вихрь. Сегодня вся камера угорала, слушая ее историю.
Личная жизнь Шади не удалась. Замуж она вышла по любви, но отношения не сложились и муж бросил ее с двумя детьми на руках. Да, на Ближнем Востоке такое тоже бывает. Детей она отвезла родителям в Хомс, а сама осталась в Алеппо. На работу ей было устроиться трудно, девиз ее жизни — «Ни дня без приключений!», поэтому она пустилась во все тяжкие.
— Мужики на меня ведутся, че! — рисовалась Шадя перед нами, корча из себя блатную. — А я ж не дура — от денег отказываться-то!
— Да как же ты в тюрьме оказалась? — спросили ее.
— Да че! Все мужики эти поганые! — продолжала Шадя. — Один из моих любовников, собака…
— Что-что? — спросила ее я. — Один — кто? У тебя что, их несколько?
— Ну да, а че? У меня их пятеро как бы. — Шадя важно покачала головой.
— О-о-о! Пятеро! — протянули мы хором.
— Ну да, а че? — продолжала важничать девушка. — Так вот, эта сволочь взяла мой телефон и прочитал эсэмэски от другого парня. Ну и разозлился на меня, сын собачий! Разбил мой телефон, дал пощечину и вызвал полицию!
Все засмеялись.
Потом свою историю рассказала террористка. Никакая она не террористка, конечно. Это просто такая статья. Девушку зовут Насима. Она из суннитской семьи. Добродушная, простая и наивная. Она жила в пригороде Алеппо. Сегодня рано утром она собралась в город, вышла на трассу, чтобы поймать такси. Во время войны с транспортом везде беда. Мало того, что он подорожал, так и ходить стал в несколько раз реже. Поэтому, когда Насиме удалось остановить машину, она очень обрадовалась. Там уже сидели три пассажира, они предложили поехать вместе и разделить стоимость дороги. Это нормальное явление. Я сама так же в Дамаске делала. Но Насиме не повезло. На посту государственной армии у всех попросили документы, и выяснилось, что ее попутчики не кто иные, как настоящие боевики. Хотя ни оружия, ни взрывчатки у них не обнаружили.
Я думаю, что настоящие боевики не такси не ездят, а если и ездят, то уж точно не через блокпост вражеских сил. Те трое были зарегистрированы в селе, которое находилось под контролем Свободной армии. Загребли их, наверное, с единственной целью — выяснить под пытками, что им известно о количестве оппозиционеров в их районе. Насиму, как и меня, посадили за компанию. Недели через три, как дойдет очередь, ее будут пытать, а когда ничего не выяснят, то отпустят. Вот и вся ее история.
Насима выглядела как нерасторопная, мягкая девушка, неспособная за себя постоять. Это было видно по тому, как она разговаривала, по тому, как вошла в камеру, по тому, как неумело знакомилась с нами. Поэтому ее поселили к проституткам. Она села рядом с Инас. Шадя же окопалась с нами.