— У меня информация на двадцать четыре человека для тебя! — сказала я.

Глаза Тарика засияли от такого счастья, но когда он увидел непонятные цифры напротив каждого имени, он вмиг помрачнел.

— Что это? — спросил он.

— Это размеры головы! — выдала я, поглощая столовой ложкой свой десерт.

— Разве это важно? — пытался понять Тарик.

— Конечно важно! Каждый человек должен знать размер своей головы, если хочет носить шляпу, — как можно искреннее произнесла я.

Он ничего мне не сказал, но больше никогда не просил доносить на других. К слову, с началом гражданской войны Тарик уехал в США. Сам или его отправили — я не знаю. Может быть, размер наших голов и правда имел значение?

Война все изменила. Буквально через неделю после моего приезда в Дамаск в сентябре две тысячи двенадцатого года мне позвонил человек из Мухабарата и попросил о встрече. Точнее, это был допрос, но ведь арабы всегда стараются быть вежливыми. Позже Кристина переехала в наш дом, и он стал опекать нас двоих. Мы же, если хотели оставаться в Басатине, должны были ему рассказывать, чем и как живем.

Сначала пост представителя государственной службы безопасности в нашем районе занимал жестокий и бессердечный Талиб. Встречи с ним не приносили никакого удовольствия. Но долго он у нас не задержался: запытав до смерти несколько десятков моих соседей, он получил повышение и был переведен.

На его место пришел молодой славный парень Юсуф. От вида крови его тошнило, бить он не умел, да и не хотел. Он никогда не требовал и не брал взятки и имел чувство справедливости, чем немало удивил весь наш район. Понятное дело, для работы в Мухабарате он был мало пригоден. Но его отец был достаточно обеспечен, чтобы вовремя проплачивать продвижение по службе своего непутевого сына.

На допросы нас Абу Ахмад2 вызывал, но никогда не допрашивал. Он, скорее, просто выслушивал наши жалобы на жизнь в военное время. Что-то вроде жилетки для соплей. Но какая это была жилетка! Хорошо сложен, широкие скулы, чувственные пухлые губы, белоснежная улыбка, длинные ресницы и темные глаза. Кристина пала в первый день знакомства с ним, и у них начались романтические отношения. Никакого харама3, конечно же.

Так как никого более высокопоставленного в нашем районе не было, мне тут же разрешили снимать на пленку всех солдат и боевую технику в придачу. Чем я и занималась, пока Кристина целовалась с Юсуфом в парке.

Но незадолго до поездки они поссорились. Может быть, поэтому он не брал трубку, когда мы названивали ему из автобуса.

— Ничего страшного, — обиженно сказала тогда Кристина. — Ведь все наши друзья в курсе, что мы уехали в Манбидж.

Действительно, мы заранее рассказали всем, кого знали в Дамаске, о нашей предстоящей поездке. Около двадцати солдат с различных блокпостов были в курсе о наших планах, в том числе три офицера, которые, как мы предполагали, должны были сообщить в спецслужбы для отчетности. Но по какой-то случайности никто никуда не сообщил.

В нашей истории было много случайностей. Если бы я не фотографировала везде детей. Если бы Кристина не решила ехать со мной. Если бы наш «главный друг» тогда взял трубку… И еще миллион «если бы», при которых ничего бы не случилось.

В семь вечера автобус прибыл в Халеб, где мы оставались свободными ровно полчаса. После чего нас взяли на беседу сотрудники Мухабарата. Для нас это было привычно. Мы выдали о себе все, что знали, потом разговорились на общие темы. Кристина дала одному из офицеров Евангелие, а над моими шутками начальник смеялся до слез и пересказывал их тут же кому-то по телефону. Это была Военная служба безопасности, а с военными у нас всегда складывались хорошие отношения.

Мы написали расписку о том, что понимаем, куда едем, и что сами несем за это ответственность, после чего нас отвезли в отель, где мы должны были переночевать и ехать с утра на все четыре стороны.

В отеле нас ждал другой сюрприз. Утром объявился полицейский с намерением отвезти нас на допрос. Точнее, это был работник Политической службы безопасности. В каждом большом отеле он есть. Он пишет отчеты о гостях, о том, кто и что говорил, доносит на подозрительных личностей, ну и следит заодно, чтобы проститутки не разбежались. Правда-правда! Это входит в его обязанности. Отель «Болман» в Халебе, скажите на ресепшен, что вам нужен человек по имени Рабиа, и спросите у него сами, если не верите.

Мы вошли в кабинет следователя Политической службы безопасности. Вернее, еле протиснулись в него через груды изъятых вещей в коридоре. Комната была небольшая, уставленная старой мебелью, покрытой толстым слоем пыли. Все в кабинете дышало небрежностью. Под стульями вдоль стены стояли старые компьютеры, на стульях валялись мечи рядом с боеприпасами для Арбиджаль4. Сами гранатометы хранились на ящиках с патронами.