— У нас нет чая, Зейтуна, — сказала Кристина.

— А кофе? Хочешь кофе?

— Кофе у нас тоже нет!

— Я хочу есть… — начала хныкать Зейтуна.

— Зейтуна, пожалуйста, помолчи! — не выдержала Мари.

Вечером пришел Товарищ Гадкий в гипсе и дал нам мешок с рисом.

— Урра!!! — обрадовались мы. Рис с подсолнечным маслом — это же вкуснотища!

Нам сообщили, что завтра нас с Кристиной переводят в Амин Джинаи (Отдел криминальной безопасности). Так что я теперь уголовница. И Кристина тоже. Это значит, что на нас завели дело и речь идет о сроке.

Мы начали представлять тюремную жизнь. Может, это и к лучшему. Там хотя бы будут кормить каждый день. Может, будут даже прогулки. Я буду учить арабский уголовный сленг. Может, раз в неделю нам будет дозволено мыться…

Хорошо, что я высокая и большая. Смогу за себя постоять. Жалко Кристину. С ее массой тела она жить нормально не сможет. Там, наверное, никто и не знает, что такое докторская степень по русской литературе. Кристина тоже понимала и только об этом и говорила.

— В каждой камере есть женщина, которую все слушаются! — произнесла Кристина в ужасе. — И если ты никто, то будешь всем прислуживать, будешь все для них делать.

— Меня не заставят! — Я же не могу без выделывания. — Дам в глаз, и все!

— А я?

— А ты будешь со мной! — авторитетно сказала я.

— А если мы будем в разных камерах?

— Ну, тогда будешь все делать, — вздохнула я.

— Да…

Так мы весь вечер обсуждали нашу предстоящую жизнь в тюрьме.

Мы долго гадали, сколько нам дадут. Я думаю, что за Евангелие могут дать до трех лет. Кристина считает, что не более полугода. Посмотрим.

В итоге мы пришли к выводу, что жить в заточении возможно — главное, чтобы было что почитать.