Это тьма.
Это секс и самый восхитительный аромат крови, который я когда-либо, блядь, встречал.
Это зло. Завладение волей. Мои десны горят, клыки за губами удлиняются, и, если я не буду осторожен, скоро мои глаза выдадут меня с головой, благодаря этой внезапной жажде крови.
Мое пальто скрывает то, что происходит с моим телом, но мой член вдруг становится достаточно твердым, чтобы соперничать с золотом, из которого сделаны их короны.
Как будто я не трахался целую вечность.
Как будто я сойду с ума, если не сделаю этого сейчас.
Рука хлопает меня между лопаток, возвращая меня обратно, туда, где я сейчас нахожусь.
— А вот и она. Моя прекрасная дочь. Разве она не сильно выросла, Обсидиан? — чистое довольство Малахая и его неведение настолько всеобъемлюще, что мне становится жаль и его, и себя.
Ибо он не знает.
Он не понял.
Даже мать девочки, столь открыто защищавшая ее, не поняла.
Никто не догадался.
Кроме нее.
Девчонки.
Нет, взрослой женщины. Той, которая разделяет мой странный окрас среди нашего вида. Той, которая раньше оборачивалась миниатюрным тельцем вокруг моих ног и держалась за них изо всех сил.
Во всех смыслах и отношениях, моя племянница. Та самая девочка, которая всегда называла меня «дядей».
И она снова делает это, растянув пухлые губы в ленивой улыбке.
— Привет, дядя, — наконец пропела она.
Но это не тот тихий голос, который я помню. Этот голос более хриплый. Взрослый.
Мои клыки болят из-за вида ее бледной шеи.