– И что? Все в сборе, почему его не распить?

– Оно на пятую годовщину. Деревянная свадьба.

– Тьфу, Надь! – Ярмак с хлопком откупорил бутылку и выкрикнул: – Давайте дружно накатим!

Выставив грязные бокалы на стол, Ярмак потребовал тосты за его здоровье. Из-за отказа Тани продолжать застолье, он разразился оскорбительными шуточками.

– Не настаивай, Ром, – заступилась Надя за гостью, краснея от стыда. – И хватит вспоминать школу. Танюш, не грусти.

Ярмак впечатал бутылку в стол, пьяно изрекая:

– Грустит Танюха, потому что не под Мухой, – и прыснул со смеху.

Аня всегда поражалась наглости заморышей, цепляющихся к молодчикам. И завидному спокойствию молодчиков. Чтобы усмирить Ярмака, Мухе хватило бы одного удара.

Лора с извинениями подсела к поникшему Мухе.

– Дурак! – прикрикнула на Ярмака.

– Ой, канешна, – скривился брат. – Раскудахтались.

Таня фурией смотрела на раскрасневшееся лицо Ярмака, опущенного спиртным до животного состояния. Инга отставила бокал и схватилась за пульт. Ее пальцы жали на кнопку, но плазма висела на стене зеркалом Гезелла.

– Да что не так? – сердилась она. – Не включается.

– Дай сюда, Котельникова! – Ярмак отобрал пульт и включил «Муз-ТВ». – Котелок не варит? – скалился экрану, пританцовывая мартышкой.

Гости помалкивали, смотря в пол, на стены, куда угодно, лишь бы не на друг друга.

– Надо было баян подарить, – прошипела Таня, взглядом-лезвием наблюдая за именинником.

– А чего? – мямлил Ярмак, вырываясь из успокаивающих рук Нади. – Чего такого? Муха у нас холостяк. Завязывай, Мух.

Атмосфера накалялась. Дружеские маски сползали грязью.

– Чтоб пахать на капризы и шмотки? – Таня грызнула зеленое яблоко. – Или вымещать гнев?

– Повтори? – обернулась Надя. – Что еще за намеки? Повтори мне!