– Ромыш, не порть праздник.

Ярмак вздыбился от прикосновения.

– Я порчу? Да я просто счастлив. Да? – Исподлобья посмотрел на Сыча.

Тот протянул ему бутылку с минералкой.

– Ой, не. Не, – отмахивался именинник. – Давайте выпьем еще. Че за тухлятина брынчит?

Пока Ярмак по две секунды прослушивал плей-лист, Инга с Аней присели на пуфы рядом с Надей. Таня, расстроенно влипнув в стул, осталась слушать Муху по соседству с Сычом. Лора с досадой оттирала крем от рукава платья.

Июльское солнце на свадебных фото согревало. Повсюду кинематографично раскинулось море зелени. Надя в кружевном платье и воздушной фате, неизменно на первом плане, искрящаяся счастьем, детской непосредственностью сглаживала хмурость жениха. Аня с трудом фокусировалась на кислой физиономии Ярмака, то и дело вонзая взгляд в его пурпурный пиджак. Гости выделялись смелыми красками. Оранжевое платье свекрови, Инга в золотых пайетках, Альбертина в полупрозрачной малиновой блузе. Траурно-черный костюм с белой розой в петлице завершал траурный вид Сыча, пока рядом прижималась Лора, в снежно-шелковом платьице, улыбалась фотографу с обворожительностью невесты.

Надя скользнула пальчиком по фате.

– Лора помогала мне планировать свадьбу.

– Она любит планировать, – съязвила Инга, наблюдая за томным приближением Лоры.

– А работаю бухгалтером, – пожаловалась Лора.

– Начисляешь брату зарплату.

Лора ухмыльнулась:

– Не я, а Костя.

– Он работает в мастерской? – спросила Аня. – Рома?

– Да, – подтвердила Надя. – И Муха. А еще Чаплыгин, помнишь?

– Гитарист из параллельного класса? Брынь?

– Ага. Он на аэрографии помешан.

– Жуть. Сатанизм, а не творчество, – возмутилась Инга. – Черепа, оборотни. Кому это нравится?

Надя отложила планшет.