— Мне конец, — протягиваю я со стоном и собираюсь умереть от стыда прямо на постели в гостевой комнате Джесс. Потом понимаю, сколько хлопот ей из-за этого доставлю, и решаю отложить смерть до собственной кровати. Подозрительно кошусь на подругу, — не пойми меня неправильно, но вы за эти три года парой слов от силы перекинулись, он что же, звонил вам всем по очереди?

— Я думаю, — виновато выдавливает Николь, — он так и сделал.

— Значит…

— Значит, он знает от Маринн про твой танец с этим темноволосым красавчиком во всех подробностях, а, может быть, даже больше, чем было на самом деле. Я ничего не сказала, но мне кажется, он меня проверял. Ну, то есть тебя, — подавленно заканчивает она.

Я устало вздыхаю. Представляю, что думает Майк. Гадство. И эта вездесущая Маринн!

— Иногда я не понимаю, почему мы вообще с ней дружим, — в комнату входит Джесс с малышкой на руках. — Вперёд паровоза несётся с новостями и сплетнями. Всегда и везде первая. Поговаривают, от токсичных людей нужно избавляться.

— Точно? Я думала про что-то из серии «врагов нужно держать поближе к себе»!

Мы переглядываемся и хихикаем.

— Ладно, в конце концов, это не Маринн танцевала вчера с другим мужчиной, — резонно замечаю я.

— Вот и бесится, — подытоживает Николь, и мы смеёмся уже в голос.

Кажется, это истерика, но нас не остановить. Решаю, что настало время для откровений. Я наконец рассказываю подругам о предложении Майка. И так тянула слишком долго, хочется уже произнести это вслух. Даже если уже слишком поздно. В конце концов, они же должны знать, что я ПОЧТИ вышла замуж?

— Боже, разве это не самое романтичное, что ты слышала в своей жизни, Нини?

Николь хихикает, а потом бросает на меня обеспокоенный взгляд.

— Все в порядке, — успокаиваю я, — можете смеяться.

— Мы не смеёмся, милая, — Джесс берет меня за руку и сжимает, — прости, наверное, это нервное.

— Да я понимаю, правда. Меня все это тоже привело в состояние шока.

— Жалеешь, что сказала «да»? — сочувственно спрашивает Николь

— Нет. Или да. Не знаю… — я опускаю голову на согнутые колени обхватывая их руками. — …Это ужасно, что я так думаю?

— Ты живой человек, это нормально, что ты так думаешь. И если хочешь передумать и сказать «нет» — это тоже нормально. Это твоя жизнь, никто не скажет, как тебе проживать ее, пока сама не попробуешь.

— Я боюсь ошибиться, — глухо бормочу я себе в колени. — Что, если Майк — это моя судьба? Что, если он тот единственный?