– Ты и без меня в курсе, что своих дипломатов они отхватили уже в зрелом возрасте, будучи звездами первой величины. А меня-то и запомнить, как следует, не успели. Да и время было другое: не хотелось ставить под удар карьеру Павлика.

– Здрасьте, – в дверном проеме появилась заспанная физиономия Вадима. – Опять камешек в папин огород? Ой, у нас гости? – стушевался он. – Иду за смокингом.

– Как есть Марчелло Мастроянни, – закатила глаза Ляля и стала серьезной. – Все правильно ты сделала, Маня. Лучшая карьера для женщины – семья и дети. Жаль, доходит это задним умом. Современные звездульки, кстати, рассудительнее нас прежних – ничего не откладывают на потом. Рожают, не выходя из кадра. Тусуются, где и с кем надо, разводят спонсоров на огромные бабки. Таких разве забудешь, если вложился по полной? Вот и отбивают свои денежки, снимая их в чем ни попадя. А тут бьешься, как рыба об лед, а тебя в упор не замечают. Для сегодняшних киномэнов, как, впрочем, и киноманов я такая же древность, как наскальная живопись, – с горечью призналась она и предложила: – Маш, поехали на пробы вместе? Подышишь пылью павильона, вспомнишь запах кулис.

– Не забывай, что у Вадьки сегодня выпускной. На мне – рыбная нарезка и мясное ассорти для педагогов, – решительно отмахнулась хозяйка. – Так что провожу тебя только до троллейбусной остановки – машина в гараже, а супермаркет под боком. А вот после проб милости прошу на званый ужин – пока Вадька будет отрываться на балу, закачу в твою честь утку аля-натюрель под соусом из ананасов, с черносливом и орехами.

– Какая же я дура, что заказала билет на вечерний поезд, – искренне огорчилась гостья. – Маня, не искушай изможденную диетами душу! У меня же утром спектакль в родном ТЮЗе. Ты же в курсе: задней ноге Избушки на курьих ножках замена не полагается, – хохотнула она, оценивая элегантный костюм выросшего на пороге Вадима, и встала. – Ни дать, ни взять – Аполлон! На правах крестной матери вручаю тебе, отрок, атрибут взрослой жизни, – протянула ножны Ляля. – Вадька, будь во всеоружии в борьбе с рутиной жизни! Кстати, это именной кортик моего мятежного деда, который отважно бился под знаменами… – она растерянно замолчала, подыскивая нужное слово.

– Чего уж скромничать – под белогвардейскими знаменами самого барона Врангеля, – иронично завершила ее мысль подруга.

– Не суть важно, кто привел его к победе!

– По-моему, все же к поражению.

– Маня, не нуди, – добродушно упрекнула артистка. – Переписанная заново отечественная история практически реабилитировала опального барона и его армию.

Исчерпав аргументы, Ляля погрозила хозяйке пальцем и обняла Вадима, восхищенно рассматривающего подарок. Маша грустно улыбнулась, задумавшись о чем-то своем.

– Классная вещь! Теть Ляля, ты – супер! Нет – суперстар!

– Рано ты меня в старухи записал! – с хитрецой переиначила артистка.

– Это комплимент! Речь исключительно о выдающемся статусе!

– А мне кажется, речь об исключительно дорогом подарке, – упрекнула мать.

– Мария, и давно ты стала ханжой? У меня нет никого дороже вас с Вадиком, – безапелляционно парировала Ляля. – В конце концов, я – его крестная мать. Стало быть, нашему сыну и продолжать революционные традиции моего древнего рода.

– Я бы предпочла эволюционные. Лучше все же созидать, – миролюбиво возразила подруга. – До чертиков надоело сражаться на баррикадах.

– Переходи на нелегальное положение! Правда, в этом деле я тебе не помощник: какая из меня подпольщица? Вечно свечусь на кинопробах! Впрочем, надо хорошенько все взвесить. Это сегодня наш любимый Питер – кузница главных кадров страны, но в его прошлом, а, надо полагать, и будущем – немало ратных страниц. Возможно, для борьбы за место под артистическим солнцем придется изучить опыт боевых предшественников, – кокетливо улыбнулась женщина, но, взглянув на часы, отчаянно ойкнула. – Перебор! Дискуссионный клуб закрыт! Пробы ждать не будут! Трубы зовут! Оружие к бою!

– Слово должно быть сильнее оружия, – шутливо возразила Маша.

– Одно другому не помеха, – крестная протянула Вадиму ладонь. – Будь здоров, без пяти минут господин коммерсант! Надеюсь, твои молодые последователи построят-таки капитализм с человеческим лицом, ведь его политэкономия понятна как дважды два! А то современные прихватизаторы пекутся лишь о своих скважинах, приисках и яхтах. Дерзай, юноша! И да хранит тебя мой талисман!

– Тетя Оля, ты – прелесть, – протянув ей плащ, шепнул парень. – И почему только не ты преподавала у нас историю? Клево объясняешь!