Собственно говоря, мне вполне хватило вчерашнего дня и нескольких часов раздумий. Которые не дали никакого результата. Просто просидел всё это время, спрятавшись на тренировочной площадке, так и не придя, к какому-либо решению.

Решил только, что должен закончить обучение в академии, что бы ни случилось. И уже там всё увидим. Пока было слишком мало информации и сделать какие-то выводы практически нереально. Время всё расставит по своим местам.

Сегодня приехали ещё семнадцать человек, и нас стало практически в два раза больше. Мы уже занимали три комнаты, две из которых были забиты полностью. Учёба ещё не началась и поэтому мы были посвящены сами себе. Хорошо ещё, что кормили.

Так вот, среди вновь прибывших был и Дима Рябов, которого я также решил сделать одним из своих помощников. Он уже всем доказал, что вполне способен руководить коллективом. Никаких возражений со стороны других ребят не последовало.

Ближе к вечеру заходил Малютин и сказал, что мой экзамен назначен на девять часов утра. Помимо лётного — инструктора от академии будет присутствовать инструктор от СЛУГА. Не знаю, для чего это было нужно, но пусть будет. Какая мне разница, сколько человек будут смотреть, как я пилотирую?

Правда, всё же решил перестраховаться и попросил Гришу отвести меня к Илье Валерьевичу. Нужно было немного освежить память. Просто повторить последовательность всех действий, при взлёте и посадке. Для опытного инструктора это рассказ пары минут. Помню, в училище мы всегда так делали перед полётом.

У каждой лётной группы недалеко от казармы была своя беседка, где инструктор накануне лётного дня проводил предполётную подготовку с курсантами. На земле, рядом со столом и скамейками располагалась точная копия нашего аэродрома с рулёжными дорожками и взлётно-посадочной полосой. А также основные наземные объекты в районе аэродрома. Каждому курсанту ставилась задача на лётный день и каждый, с моделью самолёта в руках, репетировал весь полёт. Инструктор поправлял, если была необходимость. К примеру, самое простое задание в принципе, но довольно сложное для начинающих лётчиков — полёт по кругу. Начиная от запуска двигателя и заканчивая заруливанием на стоянку, курсант рассказывал обо всех своих действиях и манипуляциях в кабине самолёта. С самолётиком в руках он ходил по маршруту полёта и рассказывал обо всём, что касалось этого полёта, включая радиообмен с землёй. И когда отработано было всё до мелочей и не было никаких неясностей, наступала очередь следующего курсанта. С каждым лётным днём задачи ставились всё сложнее и сложнее. Ведь за короткий временной промежуток мы должны были освоить такие задачи, как полёты по кругу, полёты в пилотажную зону на простой пилотаж, полёты в зону на сложный пилотаж, полёты по заданному маршруту и так далее. А ещё выполнять фигуры сложного пилотажа! Причём всё это мы должны были научиться делать самостоятельно, без инструктора в самолёте. И только освоив одну задачу, после проверки техники пилотирования лётчиком по должности выше пилота-инструктора, тебя переводили на следующую. Вывозная программа, т.е. полёты с инструктором составляла всего часов двадцать.

— Я весьма удивился, когда мне сказали о твоей сдаче. Ещё даже не начали учиться, а уже появился курсант, который собрался сдавать пилотирование. В моей практике подобного ещё не было. Поэтому я тебе помогу. — усмехнулся майор, когда я озвучил, что хочу от него.

Инструктор описал мне всю последовательность действий и даже предложил записать их. Но необходимости в этом не было. Память была немного освежена, и я был уверен, что смогу справиться с поставленной задачей. Мне всего-то и нужно было что взлететь, сделать пару кругов над училищем и сесть. Думаю, что инструктора не будут пытаться устроить мне какие-нибудь нештатные ситуации. Типа: отказ каких-либо приборов, нехватка горючего и так далее. Это испытания уже для более опытных пилотов. А не для новичка, который собрался сдавать пилотирование впервые.

Следующим утром я первым делом отправился в медсанчасть. Без обязательного медосмотра и добра от медиков о полёте можно было забыть. Там же я встретился с Ильёй Валерьевичем. Правила были одинаковыми для всех. А вот инструктора из СЛУГА отчего-то здесь не было. И это довольно странно.

— Не переживай, если что-нибудь пойдёт не так, я перехвачу управление. Но я уверен, что всё у тебя получится. Я уже видел, как ты пилотируешь. Поэтому для тебя главное — взлететь и сесть без ошибок. А сейчас сперва ты покажешь, что умеешь на тренажёре. Как раз подходит наше время.

Новости о том, что сперва предстоит сесть в тренажёр, была просто отличной. И чего мне самому не пришла в голову подобная возможность? Сразу было понятно, что руководство академии не зря занимает свои посты. Всё же доверять управление настоящим самолётом семнадцатилетнему парню, просто из-за приказа вышестоящего начальства было глупо. Сперва пускай докажет на тренажёре, что справится со взлётом и самое главное посадкой. А уже только после этого можно сажать за рога настоящего самолёта.

Тренажёр — это абсолютная копия кабины самолёта со всеми работающими приборами и оборудованием. Кстати, значительно дороже самого самолёта. Все действия лётчика такие же, как на живом самолёте. Если, допустим, потерял в полёте скорость, ниже допустимой, то, как и настоящий самолёт, тренажёрный упадёт, сорвавшись в штопор. Перед кабиной расположен большой экран, где всё видно, как будто ты и правда, в самолёте. На взлёте ты видишь перед собой взлётную полосу, а затем, взлетев — голубое небо, землю, с населёнными пунктами, дороги, озера и т. д. Всё цветное и красивое.

Здесь было возможно сымитировать практически любую нештатную ситуацию, что может произойти во время полёта. И все эти ситуации отрабатываются с курсантами практически до автоматизма. Но самому мне отчего-то никогда не нравилось сидеть за штурвалом тренажёра. Не было той свободы, что ощущаешь, когда сидишь в кабине настоящего самолёта. Но по работе часто приходилось сидеть за рогами тренажёра. И вот спустя тридцать лет, я опять сажусь в тренажёр.

Правда, первым в него сел Илья Валерьевич. Для напоминания он прошёлся по всем приборам, напомнил о действиях лётчика на всех участках полёта, все режимы и все скорости, которые необходимо неукоснительно выдерживать, ведь самолёт не автомобиль, который, если притормозить, то поедет медленно или очень медленно, а может и остановиться, и это нормально. Самолёт в полёте подчиняется только законам аэродинамики, и если лётчик не уважает эти законы, и нарушает их, то такой лётчик долго не пролетает. Достаточно одного раза. К счастью, таким дорогу в небо закрывают на стадии обучения.

В принципе всё было довольно легко, что я и подтвердил, с первого раза отлетав на твёрдую четвёрку. Не идеально, конечно, но и того уровня, что я показал было вполне достаточно, чтобы получить допуск к управлению настоящим самолётом.

Полчаса мы потратили на тренажёр и направились на аэродром, где нас уже ждал самолёт, готовый к вылету. Возле него стоял инструктор от СЛУГА. Я надеялся увидеть какого-нибудь знакомого из прошлой жизни, но этот мужчину я видел впервые.

Невысокого роста, плотный мужичок примерно под сорок. Гладко выбритое лицо и толстые очки, которые делали взгляд инструктора каким-то размытым, что ли. Сколько я не смотрел, никак не мог понять, куда обращено его внимание. Очень странный эффект от очков, впервые с таким сталкиваюсь.

— Базонов Владимир Дмитриевич, — представился нам инструктор. — Сегодня меня поставили наблюдающим на столь необычный экзамен. Хочу сказать молодой человек, что это очень удивительно. Впервые сталкиваюсь с подобным. Видимо, нашим военным коллегам удалось разработать отличную методику отбора, раз им попадаются такие самородки. К сожалению, гражданские вузы не могут похвастаться подобными успехами.

В руках у Базонова был чёрный дипломат и благодаря этому он больше был похож на какого-нибудь важного проверяющего из главка, чем на простого инструктора гражданского училища. А ещё он держался так, словно привык учить других. Вот это как раз и не было удивительно. Многие инструктора, да и обычные преподаватели вузов ведут себя подобным образом. Да чего уж там, я и сам, когда преподавал, вёл себя так же. Потом довольно сложно было вывести из себя такое поведение.