В это время три четверти населения страны страдали от фрамбезии, заразной и очень тяжелой тропической болезни, напрочь съедавшей у людей конечности, носы и губы. Ее жертвами в основном являлись босоногие бедняки. Именно через босые ноги в организм проникали вредоносные спирохеты.
Дювалье послали в самый тяжелый район Гаити, сильнее всего пораженный эпидемией. Он начал работать в клинике Гресье, в пятнадцати милях от Порт-о-Пренса. Запасы пенициллина быстро истощились, а новая партия должна была прибыть из Соединенных Штатов лишь через неделю. Он обратился за помощью к Густаву Карверу, и тот немедленно направил ему десять грузовиков с пенициллином, а также кровати и палатки.
В результате Дювалье вылечил весь регион от фрамбезии и стал кумиром бедняков. Они прозвали его Папа Док.
В 1957 году Густав Карвер финансировал его президентскую кампанию. У него также имелись определенные возможности оказать давление на тех строптивых избирателей, которые не соглашались поддержать «доброго» доктора. Выборы Дювалье выиграл, получив подавляющее большинство голосов. Карвер был вознагражден монополией на торговлю в стране кофе и какао.
Вскоре Гаити вступил в самую темную эпоху своей истории, когда Папа Док провозгласил себя пожизненным президентом, став одним из самых страшных и жестоких тиранов на земле. Армия и полиция мучили и убивали тысячи гаитян по приказу, но чаще по собственной инициативе, чтобы завладеть землей и имуществом.
Густав Карвер продолжал множить состояние благодаря теплым отношениями с Дювалье. Тот не только сделал его полным монополистом, включая сахарный тростник и цемент, но и прокручивал в Народном банке Гаити миллионы долларов финансовой помощи США, которую получал каждые три месяца. Большую часть денег он переводил на счета в швейцарских банках.
Папа Док умер 21 апреля 1971 года. Его место пожизненного президента занял сын Жан-Клод, в возрасте девятнадцати лет, прозванный Бэби Доком.
Но Бэби Док никакого интереса к управлению страной не имел и все отдал на откуп матери, а позднее жене Мишель, свадьба с которой в 1981 году попала в Книгу рекордов Гиннесса как третья самая дорогая свадьба в мировой истории. А в это время в отчете МВФ республика Гаити была причислена к одной из самых беднейших стран Западного полушария.
Забрезжил рассвет, первые солнечные лучи заставили померкнуть большинство звезд. Макс закончил чтение и вышел на балкон. Было ясно: безжалостные авантюристы Карверы должны иметь длинный список врагов.
По-прежнему веяло прохладой, но Макс был уверен: день настанет прекрасный. Впрочем, каждый день на свободе прекрасный.
5
Клайд Бисон опустился ниже некуда. Наверное, жизнь не просто ударила его по зубам, а придумала кое-что похитрее. Тот факт, что он теперь обитал в трейлерном парке, причем одном из самых заброшенных, самых вонючих во всем Майами, говорил сам за себя.
В прекрасный солнечный день под ясным светло-голубым небом это место казалось еще более запущенным.
Адрес Максу дал консьерж дома, в котором Бисон жил в свою лучшую пору – роскошный комплекс апартаментов с видом на Приморский парк, где по утрам совершали пробежки трусцой довольные жизнью, благополучные люди. Яхт-клубы тоже здесь под боком. А из окон апартаментов можно наблюдать превосходные, как на открытках, флоридские закаты. Консьерж подумал, что Макс – агент по взысканию долгов, и попросил при встрече переломать этому засранцу ноги.
Трейлерный парк – не приговор. Они бывают разные. Сортом повыше маскируют свою сущность, скрываясь за аккуратно покрашенными заборами, обсаженными кустарниками роз. Ухоженные лужайки, почтовые ящики, все честь по чести. Некоторые даже заходят настолько далеко, что присовокупляют к своим названиям знаменитые фамилии, например Линкольна, Вашингтона или Рузвельта. Но большинство трейлерных парков не столь амбициозны. Они не канителятся, а поднимают руки и честно признаются, что собой представляют. И местоположение выбирают где-нибудь рядом с мусорной свалкой.
Та, что соседствовала с пристанищем Бисона, выглядела так, будто над ней недавно пронесся ураган. Нагромождение сломанных микроволновых печей, телевизоров, холодильников, выпотрошенных автомобилей. И мусор, везде мусор. Его было так много, что он вписывался в ландшафт, а предприимчивые обитатели на кучах поставили указатели в виде стрелок с номерами трейлеров. Сами трейлеры, во всяком случае снаружи, находились в таком жутком состоянии, что Макс принял их за предметы свалки, пока не заметил в окнах людей. Нигде ни одного исправного автомобиля. Ни собак, ни детей. Здесь жили люди, лишенные социальных пособий, героиновые наркоманы, мелкие преступники, конченые горемыки, прирожденные неудачники.
Трейлер Бисона, стоящий на красных кирпичных блоках, тоже был весь разбитый. Облупившаяся некогда белая краска. По обе стороны от крепкой на вид коричневой двери с тремя замками, сверху, посередине и внизу, виднелись два окна, закрытые изнутри ставнями.
Макс остановил машину.
Постучал в дверь и отошел, чтобы его можно было увидеть в окно. За дверью послышался собачий лай на низких тонах, царапанье когтей. В левом окне ставня приоткрылась.
– Мингус?! Макс Мингус? – крикнул Бисон.