Наверное, прошло уже несколько дней… почему они держат нас здесь? Что им от нас нужно? От этой мысли у меня по спине пробежал холодок. После всего, через что мне пришлось пройти, я не хотела иметь ничего общего с инопланетянами, какой бы вкусной ни была их еда. Неважно, что они полностью исцелили моё тело за невероятно короткое время, как какое-то чудо.

— Это прекрасно и все такое, но почему я не могу избавиться от этого зловещего чувства, которое проникает глубоко в моё нутро? — Риса сидела рядом со мной, баюкая чашку дымящегося зелёного чая, на её тонких запястьях все ещё были слабые розовые отметины от металлических наручников.

Остальные девочки уже легли спать. Одна за другой они торжественно исчезли в своих отдельных комнатах, которые были дальше по коридору, пока не остались только я и Риса, обе не в состоянии спать. Риса была гибкой и грациозной, с длинными блестящими волосами цвета воронова крыла, которые всегда выглядели идеально. Она наблюдала за всем острым взглядом, который, казалось, ничего не упускал. Она из Японии. Риса работала в административном отделе Дипломатической космической миссии Федерации, которая, по-видимому, существовала для распространения положительных мнений о людях по всем Десяти Галактикам.

Я прищурилась.

— Как ты думаешь, может быть, это как-то связано с тем фактом, что мы только что были спасены от плохих инопланетян ещё более страшными и жестокими?

Я с трудом могла поверить в то, что с нами случилось. Это было похоже на пробуждение от какого-то ужасного кошмара. Вероятно, мне понадобится психологическая консультация, когда — и, если — я вернусь обратно домой.

— Ну, вот и все, — Риса отвернулась, глядя в окно на сверкающие звезды.

 — А ещё есть совершенно черные стены, вызывающие клаустрофобию, и тот факт, что у всех этих синайцев такой вид, что ты не уверена, пытаются ли они быть милыми с тобой или втайне думают, что ты всего лишь насекомое, которое они могут раздавить своими сапогами в любой момент, — она пожала плечами. — Может быть, я просто неправильно воспринимаю сигналы, потому что недавно получила травму. Эти синайцы… они не сделали нам ничего ужасного. Они вели себя довольно прилично, учитывая все обстоятельства.

— Это не соответствует их репутации, не так ли?

 — Ну, нет, это не так. Если бы эти истории были правдой, они бы надели на нас ошейники и наручники и отправили на какую-нибудь далёкую планету, чтобы мы служили человеческим имуществом для какого-нибудь жестокого синайского вельможи.

— Я чувствую себя так, как если бы мы находились в странном тёмном историческом отеле. Как будто мы в отпуске, только без солнца и красивых видов пляжа.

 — Мне нравится этот вид, — Риса все ещё смотрела на звёзды, выражение её лица было задумчивым. — Если бы это был отель, я бы заплатила деньги, чтобы приехать сюда.

— Ты серьёзно?

— Иногда наша колония кажется такой маленькой. Неужели тебе никогда не хотелось на несколько дней отключиться от реальности? Но как я могу говорить такие вещи после того, что мы все только что пережили? Все это, — она махнула рукой. — Но сейчас, я надеюсь, началась хорошая часть нашего приключения, — тихо сказала Риса. — Я не могу сказать, что мне жалко видеть, как эти придурки получают по заслугам.

Воспоминание о зелёной крови, дыме и безжизненной фигуре шелианца промелькнуло в моей голове, заставив содрогнуться. — Тогда нам не стоит беспокоиться, верно? Они просто хотят убедиться, что с нами все в порядке, прежде чем отпустить нас домой, верно?

 — Надеюсь, что так. Я действительно хочу, Антлия.

Мягкий свист привлёк моё внимание. Как по волшебству, двери в маленькую комнату открылись, заставив нас резко повернуть головы в ту сторону.

Тысячи крошечных черных выступов, похожих на щупальца, раздвинулись, открывая тёмный коридор за ними. Я никогда не привыкну к этому зрелищу, по коже побежали мурашки.

В комнату вошёл синаец. И я, и Риса напряглись. Неизвестно, что от них ожидать.

Я узнала серьёзного, умелого помощника врача, который бесстрастным голосом сказал мне, что я буду находиться под наблюдением в течение следующих трех дней, чтобы это ни значило. Он не назвал мне своего имени. Никто из синайцев, которые осматривали нас, наблюдали и охраняли или приносили еду, не называли нам своих имён, и никто из нас так и не набрались смелости спросить.