— И помните, относитесь ко всем человеческим женщинам как к священным. Они должны быть защищены любой ценой. Если вы столкнётесь с той, что вас заинтересует, у вас есть моё разрешение проявить этот интерес.

— А что будет, если нас будет двое? — спросил высокий, долговязый воин.

— Уточни, — приказал я.              

— Если будет двое из нас, заинтересованных в одной и той же партнёрше… каков протокол для этого?

 — Что произошло бы на Голубой звезде в племени?

 — Женщина бы выбрала.

 — Тогда примените тот же принцип здесь… либо это, либо вы будете сражаться друг с другом до смерти, потому что мы все знаем, что делиться было бы неприемлемо для нас, — я свирепо улыбнулся, хотя наполовину шутил. На этот раз в смехе солдат послышались мрачные нотки.

По правде говоря, если бы такая ситуация произошла, я не знал, как бы они с ней справились. Не дай Звезда, чтобы это когда-нибудь случилось.

— А что произойдёт, если, скажем, парень заболеет лихорадкой спаривания, но самка не захочет его кусать? — густые седые брови седоволосого воина сошлись на переносице, сминая старый шрам, тянувшийся от лба до переносицы.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Мы никогда раньше не сталкивались с такой ситуацией.

 — Значит, мы возьмём её силой?

— Никакой силы. Я запрещаю это. Это противоречит тому, за что мы боролись, когда распускали Империю, и для этого есть очень веские причины. — я нахмурился. Солдат был прав. Как только появится печально известная Брачная лихорадка, её можно будет на некоторое время подавить лекарствами, но окончательным и единственным лекарством было заявить права на свою пару. Незаинтересованная женщина представляла бы реальную проблему.

— Если возникнет такая ситуация, если вы даже заподозрите, что у вас начинается лихорадка, немедленно сообщите мне. Я не хочу никаких инцидентов. Известно, что лихорадка спаривания сводит самцов с ума, если оставить её на произвол судьбы. В некоторых случаях это даже приводило к летальному исходу.

— Ну, мы этого не хотим, — глубокомысленно сказал седоволосый воин.

— И мы этого не будем делать, — отрезал я, когда раненая человеческая женщина—его подопечная—снова вошла в мои мысли. Я не мог забыть, что чувствовал, когда держал её в своих объятиях. Мягкая, лёгкая и нежная. Ничего подобного я раньше не касался. Она действительно была из другого мира. И мысль о том, что кто-то причинил ей вред; тот факт, что кто-то причинил ей вред... Я мог бы сойти с ума от этих мыслей, если бы позволил себе такую роскошь.

Но я не мог себе этого позволить, поэтому охладил свои мысли и чувства. С ней все будет в порядке. Я выполнил свой долг. Забыть о ней сейчас лучшее решение. Мне нужно присутствовать на дрянном голографическом совещании. На этот раз с представителями человеческих властей, которые ожидали, что их граждане будут возвращены назад как можно скорее. У меня были для них плохие новости.

Эти человеческие женщины принадлежали нам, пока я и мой единственный начальник не решили иначе. Их нужно лечить, кормить и заботиться о них, и они будут возвращены на планету только тогда, когда и если я сочту это безопасным. Выходя из комнаты, я едва заметил воина, который стоял, прислонившись к стене, наблюдая с загадочным выражением на покрытом шрамами лице, пока тот не заговорил.

— Лихорадка Спаривания, — медленно произнёс воин, понизив голос так, чтобы его мог слышать только я. — Ты захочешь посмотреть на это.

Я тихо выругалась на айкуне, бросив на воина мрачный взгляд. — Я не понимаю, о чем ты.

 Воин загадочно посмотрел на меня.