— Чашку чаю?

В гостиной царила чистота, из кухни доносился запах бекона. Питер хлопотал у плиты, Сергей нарезал хлеб для тостов. “Ну прямо пожилая супружеская пара", — подумала Саманта, с заспанными глазами подходя к столу.

— Мне бы таблеточку аспирина, — садясь, сказала она.

По виду Сергея ни за что нельзя было догадаться, сколько они вчера выпили.

— Я начал изучать ваши анонимки, — заговорил он. — И меня крайне заинтриговала одна вещь. Почерк, конечно, изменен, но я почти уверен, что писала женщина.

— Да, но ведь меня преследует мужчина, — удивилась Саманта. — За то, что я насоветовала его жене расстаться с ним.

— А может, это гомосексуальная пара? — без тени улыбки предположил Питер.

За завтраком они обсудили и другие гипотезы. Голова у Саманты по-прежнему болела. Аспирин не помог.

— Мне пора, — поднялся Питер, — не то опоздаю в школу.

— Да и мне на работу, — подхватил Сергей. — Ну, я побежал, — сказал он, надевая черное пальто. — А вы, Саманта, не волнуйтесь. Мы с вашим делом разберемся.

Она поблагодарила его, обулась и вслед за мужчинами пошла из квартиры. Из дверей они появились одновременно.

Агата стояла посередине лестницы, прямая как палка.

— Саманта! Это переходит всякие границы! Пока ты живешь под моей крышей, я запрещаю тебе вступать в интимные отношения с двумя мужчинами сразу!

Саманта вся подобралась. Сунув руку в карман, она достала из него конверт:

— Вот! В нем прядь моих волос. И я понятия не имею, кто мне ее прислал. Я боялась ночевать одна.

— Вся эта история слишком далеко зашла, — пробормотала Агата и хлопнулась в обморок.

— Нет, ни в какой магазин ты не пойдешь. Доктор велел тебе лежать в постели.

— Ты хорошая девочка, Сэм, но не забывай, что я все-таки медсестра, — запротестовала Агата. — Я знаю, что мне можно, а чего нельзя. Я чувствую себя уже намного лучше. И мне надоело валяться.

Маргарет закатила глаза. Она прибежала на шум, как была, в ночной рубашке, и обнаружила, что Питер и Сергей ведут Агату вверх по лестнице, а та вырывается и кричит, что не нуждается ни в чьей помощи.

— В кои-то веки послушайся Саманту, ты, ослиная голова! Никакая ты больше не медсестра. Ты старуха, такая же, как я. Так что сбавь-ка обороты. Не хотелось бы, знаешь ли, чтобы меня ни свет ни заря разбудили шастающие по дому служащие похоронного бюро.