— Стану…

«Уважаемые пассажиры…» — зазвучало в микрофон, потом это же на английском «Dear passengers…

— Мне пора, — повторила Ника и вдруг заплакала.

Она смотрела на Виктора, слезы сбегали по щекам девушки, губы дрожали.

— Ну что вы, Ника, — он шагнул к ней и обнял.

Плевать, что она подумает, не может он ее вот так равнодушно отпустить, чтобы она поверила, что ему все равно. Не все равно, он что угодно отдал бы сейчас, чтобы она осталась! Хоть на несколько дней. И тогда…может быть… он как-то смог бы сказать ей…

Она прижалась к нему и заплакала еще сильнее, как маленькая девочка. Виктор не знал, чем ее утешить.

Он осторожно коснулся ее волос, отстранил Нику, убрал пряди с ее мокрых щек, достал носовой платок, вытер девушке слезы.

— Не надо плакать, ну с чего вы? Не навек расстаемся я напишу…

— Правда?

— Честное роханское.

Она улыбнулась, сама еще раз вытерла щеки ладонями.

— Извините… сама не знаю, что это я… буду по городу очень скучать… — губы ее опять дрогнули, и такое было растерянное и беззащитное выражение лица, как будто она потерялась. — Я не хочу домой…

Последние пассажиры уже заметно торопясь прошли турникеты на взлетную полосу.

«Ну почему же он не сказал… а теперь уже поздно…» Мысли Виктора заметались…

— Ника… я…

«Нет! Ничего не успеть уже… но что же сделать, чтобы она поняла?»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он смотрел на нее, а Ника ждала… Ждала от него помощи.

Неужели он так и будет беречь и лелеять свой покой, одиночество?

Виктор вздохнул, взял Веронику за плечи и поцеловал в дрожащие губы.