‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да! Теперь я знаю каким видят его чайки!

Ника так и не убрала руку до тех пор, пока все не закончилось. Еще один круг.

— Спасибо, — сказал Виктор, когда они вылезали из вагонетки. Он вышел первым, а Веронику поднял за талию и перенес на землю. — Вот так-то лучше. Нет у нас крыльев, даже во сне, а наяву тем более. Идем теперь на берег, как раз успеем посмотреть — солнце сядет в воду, а потом будет красивое небо, сегодня есть облака, значит закат получится с картиной.

— С чем? — Не поняла Ника.

— Нет, словами я не могу разъяснить, вы сами увидите и поймете.

На побережье шла стройка. Чтобы добраться до пляжа и полосы прибоя, им пришлось пересечь строительную площадку. Арматура, сваи — все это казалось лишним.

— Вот и я такой же Залив видела, стиснутый городом, — сказала девушка, — он как будто не свободен.

— Он свободен, человеку только кажется, что он покорил море. Залив несколько раз сносил дамбу, защитные сооружения. С большим трудом ее все-таки выстроили. Теперь у нас есть дорога на Кронштадт прямо над водой.

— Невероятно.

— Да, когда ветер и волны — это впечатляет.

Они вышли, наконец, на берег. Солнце низко висело над горизонтом. Оно было ярко оранжевым, казалось неестественно большим, слепило глаза.

— Как только коснется воды — быстро сядет, — сказал Виктор.

Волнение усилилось, гребни волн поднимались сантиметров на сорок и с грохотом обрушивались на песок, пенные языки далеко проползали вперед по полосе прибоя. Песок блестел, но когда волна отступала, вбирал в себя влагу, становился влажно-матовым и все повторялось. Это мерное движение и шум прибоя завораживали.

— Как бы я хотела жить на берегу, — сказала Вероника.

Виктор промолчал. Он смотрел на солнце, оно уже коснулось воды и не резало глаза так сильно, все небо на западе было чистым, лазорево голубым, облака подтянулись к горизонту, они как будто хотели уйти в море вслед за солнцем, влеклись по небу длинными полосами.

Вот уже половина оранжевого диска оказалось в воде, три четверти, вот виден самый край, узенькая полосочка расплавленного золота. Вот горизонт стал ровной четкой полосой между небом и морем…

И вдруг! Небо превратилось в картину с глубокой пространственной перспективой. Как будто другой мир открылся. Он весь был из золота, но не застывший — живой, полный воздуха, огня.

Отчетливо обозначилась излучина широкой реки. Вода чуть-чуть колыхалась, будто дышала. По берегам курчавились кроны деревьев, посреди излучины был остров, а на нем поднимались к золотому небу с сизыми облаками стены замка. Кольцо могучих стен с донжоном посредине. К замку вела дорога. Река омывала этот небольшой остров и текла вдаль, на берегу у самой воды и выше на холмах среди деревьев разбросаны домики.

У картины был свой горизонт, она уходила вглубь неба. Несколько минут это чудо оставалось открытым за реальным горизонтом, потом очертания берегов потеряли четкость, эффект живой воды исчез, и над морем теперь висели лишь золотистые облака, вперемежку с темными, сизо-голубыми. На восточной части неба незаметные прежде тонкие как вуаль белесые полосы стали нежно-розовыми, потянулись гигантскими шарфами…

И пришло ощущение, что закат обнимает всю землю. Это было похоже на поцелуй Вселенной.