— Стоп! Без Владимировича, — вовремя успел сказать он, — только на этих условиях пойду к вам в гиды.
— Договорились, — кивнула Ника.
И всё же ей трудно было привыкнуть называть его только по имени. Трудно, но приятно. Ей вообще нравилось быть с ним. Она в глубине души уже поняла, что с ней происходит, но отмахивалась от этого… ничего не будет потом, но эти несколько дней они проведут вместе, а дальше… дальше у неё останутся прекрасные воспоминания об этом городе и о Викторе. Сейчас Ника про будущие воспоминания думать не хотела, она была с Виктором, ехала в его машине, разговаривала с ним и всё это волновало её. Не потому, что Вяземский водил «Круизер» с тёмными стёклами, а не видавшую виды «Жигули», хотя ехать в красивой машине тоже было приятно, но не это определяло её настроение. Ника отмечала про себя, что Виктору идёт эта машина, именно такая, с мощным двигателем, массивная, высокая и просторная. Вяземский и без машины производил впечатление большого человека. Не только из-за роста, а он… он был большим. Она невольно улыбнулась и бросила взгляд на его лицо. Он тут же почувствовал это и посмотрел на неё.
— Что?
— Нет… ничего, — она не знала, что сказать и, продолжая улыбаться, пожала плечами.
— Всё хорошо?
— Да… очень… странно немного. Вот я… ехала в Петербург и…не думала, что встречу вас.
— Да как же вы могли про это думать, если мы вообще в Москве встретились.
— Правда… в Москве, — Ника засмеялась, она чувствовала настроение Виктора — лёгкое и весёлое, совсем не такое, как в поезде, или вчера в Летнем саду. Что-то изменилось.
Глава 7
Они всё ехали вдоль ограды парка, обогнули триумфальную арку.
— Вот так же сюда и цари въезжали, на обратной дороге прямо под аркой пройдём, она мне нравится даже больше, чем египетские ворота, — сказал Виктор.
Ника прильнула к окну и смотрела на парк — за оградой и деревьями на холме видна была круглая колоннада Аполлона, потом крутой спуск к реке, парк открывался с дороги живописным ландшафтом.
Они миновали мост через Славянку, в том месте, где река выходила за пределы парка, так же на возвышении стоял чудесный павильон с портиком и колоннами. Ника восторженно ахнула, когда увидала внутри беседки трёх мраморных граций.
— Мы посмотрим на них поближе, когда в парк войдём, — сказал Виктор, — они стоят в так называемом собственном садике. Правда сейчас цветники не так хороши, как летом, но всё равно интересно.
— Конечно интересно! Мне всё интересно! — воскликнула Ника.
— Тогда берите свой фотоаппарат, семечки, орехи, — Виктор резко повернул руль и затормозил, чтобы встать в ряд с машинами, которые выстроились у светлой ограды. — Приехали, — сообщил он и заглушил мотор.
Павловск. Он неизменно ждал Виктора. Песочно-желтые стены дворца, тонкие копья чугунной ограды, выкрашенные белым. Светлый и тихий, мечтательный, с нежной улыбкой очарованием северной природы, с лугами и холмами, изгибами реки Славянки, тёмными елями и стройными берёзами. Виктор никого не допускал сюда, в свой Павловск, но Веронику с радостью привёз, потому что прошло слишком много лет и… он боялся войти сюда один. Нельзя возвратиться в юность, а если и можно, то, как правило — это больно.
За последний год Виктор испытал много боли и думал, что научился терпеть, чувствительность притупилась, но здесь, перед знакомыми воротами парка, понял — всё так же уязвим.
Итак, он привёл сюда девушку, с которой едва знаком, именно ей решил довериться. Почему? Может потому, что она смотрела на мир иначе?