Когда пришел Лар, ребята наскоро попрощались с семьей и пожелали удачи.

– Как тебя зовут? – уходя, спросила Маргарита, глядя на раненого кочевника.

– Джеймс.

– С твоего разрешения я назову твоим именем сына, – проговорила она и поспешно вышла, а Джеймс так и остался с открытым ртом. Ярик улыбнулся и двинулся за ними.

– Я соберу вам в дорогу еды! – крикнула им вдогонку Кристин и кинулась к кухне.

– Хорошо, что они ушли, – с этими словами в зале появился Антонио-Санче, с ним была Анна, позади плелся Истер. – Сейчас сюда явится Староста, и я был бы вынужден отдать ему виновных.

– То есть вы поддерживаете этот жуткий закон?! – взвился Джеймс.

– Ну, есть замечательная альтернатива, чтобы сдерживать рост численности моих людей, – улыбнулся Правящий, – начать их есть. Говорят, что младенцы на вкус прекрасны.

Лица Джеймса, Истера и Алексис скривились от отвращения.

– Ну, вот видите, – развел руками Санче. – Быстрее бы за вами прибыли ваши друзья, потому что уверен, что Староста и поселенцы будут требовать отдать им на суд тех, кто посмел нарушить законы деревни, да еще устроил потасовку. Но меня ваше приключение повеселило.

– Вы за нами следили? – возмутился Джеймс.

– Да, мы с Анной сидели на балконе и стали свидетелями вашей битвы, – Правящий взял Анну под руку и усадил в кресло. – Разве я вам не сказал, что вы у меня в гостях и должны соблюдать правила моего дома?

– То есть нам выметаться? – вскипел кочевник, пытаясь вскочить, но Ксения его удержала.

– Мерзкий кровосос, – прошипела Алексис, – то, что вы не убиваете людей, не делает вас белым и пушистым. Вы позволяете убийство детей.

– Я позволяю людям быть самими собой, – пожал плечами Антонио, – у них есть свобода, а как они ее используют, меня не касается.

– Вас послушать, так вас вообще ничего не касается, – зло ответила Алексис.

– Милая девочка, если бы вы могли прожить сто пятьдесят лет, то к тому времени поняли бы, что в этом мире по сути ничто не имеет особого значения. Людские жизни проходят мимо, вы рождаетесь и умираете, а мы… Мы делаем историю, мы правим этим миром, мы делаем его лучше. Только это меня и касается. А вы можете продолжать копошиться, возмущаться, убивать друг друга, куда-то плыть или лететь – это ничто по сравнению с величием нашего народа и его силой.

– Когда-нибудь мы поймем, как вышвырнуть вас из нашего мира! – Истер вышел из-за спины Антонио-Санче и посмотрел на хозяина замка с ненавистью, в разы превышающей чувства, что испытывала Алексис. Это был практически черный огонь, отчего Ксения прижалась к Джеймсу и закрыла глаза. – Однажды, и, я надеюсь, это будет скоро, вы все исчезнете вместе со своим величием. Мы уничтожим вас, всех до последнего кровососа, и люди, которых вы ни во что не ставите, построят новую цивилизацию, где мы будем свободны!

– Мальчик, милый, посмотри вниз: там сотни свободных людей. И вы сами сегодня взбунтовались против построенной ими цивилизации, – рассмеялся Правящий.

– Потому что вы там собрали толпу трусов, преступников, подчинили их чувству стадности, загнали в рамки: «либо так, либо иди прочь». Однажды один из них взбунтует, и толпа пойдет за ним, и тогда они действительно станут свободными – когда ваш замок вместе с вами будет пылать красным пламенем!