Спустя полчаса путаных объяснений стало ясно, что наследовать мне, по сути, нечего. Усадьба, как и все принадлежащие графу деревни, были заложены ещё его матушкой. Чтобы свести концы с концами, граф периодически что-то перезакладывал, плюс получал от государя военную пенсию. На жизнь хватало. Но о том, чтобы выкупить усадьбу и земли из залога, речь не шла.

Деньги, которые их сиятельство выдавал Наталье на хозяйство, плюс те, что нашлись у барина в кошельке, были потрачены на похороны и закупку продуктов для поминок. Где взять ещё денег, Тихоныч и Наталья не имели представления. Почему, собственно, и возникло предложение перешить на меня старую одежду графа.

Тихоныч считал, что мне известно что-то, неизвестное им двоим, и деньги на обновление гардероба я каким-то образом изыщу. Наталья придерживалась более пессимистичной позиции.

— То есть, если я правильно понял, у графа нет ни копейки? — уточнил я.

— Всё на хозяйство потратила, — виновато пробормотала Наталья. — Продуктов купила самых наилучших, поминки справить! Думаю — всё равно наследник добро хозяйское распродаст. А так хоть проводить их сиятельство, как полагается.

— Своё-то жалованье взяла?

Наталья отвела глаза.

— Не брала. Много ли мне надо? На всем готовом живу.

— А ты? — Я посмотрел на Тихоныча.

Тот покачал головой.

— Их сиятельство жалованье нам выплачивали, когда сами пенсию получат. Я ни о чём таком и не подумал.

— Я смотрю, думать тут у вас в принципе не очень принято. А Мандест — что же? Не знал, что дядюшка кругом в долгах?

Я оглядел гостиную. Шторы, покрытые пылью, рассохшийся паркет, пожелтевшие чехлы на мебели.

— Не знал, конечно. Кто ж ему, ироду, скажет?

Действительно. Зачем говорить? Подумаешь, не утерпит племянничек, да траванёт дядюшку — в расчёте на наследство…

Н-да. Зашибись счастье привалило. Хотя, с другой стороны, пока коллекторы в дверь не стучат, пространства для маневров — жопой жуй. Разберемся.

— Со жратвой, я так понимаю, проблем у нас нет?

— Нет, — подтвердила тётка Наталья.

— И то ладно.

Я поднялся.