Жанетта Роос, бабушка Мио, не желала иметь со мной дела. Его тетя Марион, правда, в конце концов ответила на сообщения, которые я оставил на ее автоответчике. Известила эсэсмэской, что фотографии племянника у нее нет. Понятно. Ей было плевать на сестру, так с какой стати она станет хранить фотографии ее сына?

У меня самого на письменном столе только две личные фотографии. На обеих Белла. Однако при жизни сестры и ее мужа их не было. Я покраснел, сообразив, что, исчезни Белла, когда сестра была жива, и спроси кто-нибудь, есть ли у меня фото девочки, я бы ответил “нет”. Когда сестра погибла, Белла была младенцем. И меня не интересовала. Мы с сестрой иногда виделись, обедали вместе или выпивали. Дело тут не в сестре, а в ее муже. Если б не он, мы бы встречались намного чаще. Но фотографий Беллы я бы все равно не хранил. Так что в этом смысле я ничуть не лучше Марион.

Мне вспомнился брат Сары. Бобби. Он по-настоящему любил ее и хотел оправдать. Стало быть, по логике, у него должны быть фотографии племянника. Хотя бы в телефоне. Хорошо бы получить этот телефон в руки, но как? Да, я определенно начал падать духом. На момент смерти Бобби базировался в Швейцарии. Работал там и жил, вместе со своей девушкой. Может, удастся связаться с ней, попросить, чтобы она разыскала среди вещей Бобби старые семейные фотографии. Но для этого мне нужно знать ее имя и как с ней связаться. А я не знаю ни того, ни другого.

Я подвинул к себе телефон и снова позвонил Марион Телль. На сей раз она сняла трубку.

— Мне казалось, я вполне ясно сообщила, что у меня нет фотографий, — сказала она.

— У вас нет, но, может быть, у девушки Бобби, — сказал я. — Как мне ее найти?

— Ой, понятия не имею. Но возможно, она вернется домой, раз Бобби нет в живых.

— Домой? Так она не швейцарка?

— Нет, не швейцарка. Они вместе уехали. Он устроился там на грузовик, она — в парикмахерскую.

Трудно представить себе более странный переезд. Чисто статистически случай уникальный. Никто не уезжает в Швейцарию, чтобы шоферить на грузовике или работать парикмахером. Никто. И все же они именно так и сделали.

— Почему? — спросил я. — Во имя всего святого, почему они уехали?

— Бобби утверждал, что заработает там больше денег. Вдобавок весь этот хаос вокруг Сары. По-моему, ему было плохо.

Я вертел ручку, лежавшую на письменном столе. Семья Сары не знала, что меня подозревают в убийстве Бобби (хотя Сарина мать все равно считала, что я виноват). Так что в этом смысле нет ничего странного, что Марион разговаривала со мной совершенно спокойно. Но она вдобавок меньше чем за год потеряла брата и сестру. Единственных своих брата и сестру. Каковы бы ни были их взаимоотношения, их смерть не могла оставить ее равнодушной.

— Что вы имеете в виду под “всем этим хаосом” вокруг Сары? — спросил я. — Я думал, она неплохо справлялась, когда стала матерью.

Марион вздохнула.

— Пожалуй, да, справлялась. Но что-то в ее жизни все-таки было не в порядке. Если спросить маму, то выходит, что Бобби уехал после смерти Сары, но только она путает. Бобби уехал раньше. Я держалась в стороне, не хотела влезать в это дерьмо. Думала, все это связано с ее давними дружками. С этим хулиганьем.

Что-то в ее жизни было не в порядке. Н-да, можно и так сказать. Я прикусил губу, чтобы не выложить то, что узнал. Что Сара умудрилась завести ребенка от самого Дьявола и что он не давал ей покоя с той минуты, как она сбежала с еще не рожденным ребенком.

— Я хочу связаться с девушкой Бобби, — сказал я. — Как ее зовут и где ее найти?

— Ее зовут Малин, — ответила Марион. — Где ее найти, я не знаю. И не имею ни малейшего желания вам помогать.

Я пропустил ее комментарии мимо ушей.