Она ощупала забинтованный лоб и внезапно всё вспомнила: кладбище, оборотней, удар тростью.

– То есть ты всё-таки не мёртвая? Здорово ты нас напугала, – заметил большой парень, сидевший на скамеечке напротив Мимси.

Его сосед поправил кожаную повязку, закрывавшую правый глаз.

– Нам и без того здесь тесно… – проговорил он.

Другой врезал ему кулаком.

– Мы уж подумали, они тебя намертво вырубили. Всю ночь провалялась в отключке.

– Ничего… – буркнула Мимси. – Не сахарная.

– Значит, не такая уж ты и крутая, раз тебя тоже поймали!

– Заткнись, Братч, – оборвал Каль. – Не видишь, она бледная как стена? Не самое подходящее время докапываться до человека.

– Ну да, иногда, значит, и таким, как она, может достаться! – ухмыльнулся Одноглазый.

Его единственный глаз украшал синяк, а скула Каля распухла и светилась жёлтым цветом. Видно, не только Мимси доблестно сражалась за свою шкуру.

Она забилась в дальний угол скамейки. Повозка тащилась по дороге с нестерпимым скрипом и тряской, и каждый толчок Мимси ощущала как удар молотком прямо в мозг.

Пётр Беглый храпел у них под ногами, растянувшись прямо на полу.

Все здесь, с облегчением убедилась Мимси. Вся их небольшая компания с портового склада.

– Пить хочешь?

Мимси жадно отхлебнула из фляги, протянутой одной из девчонок. Вторая, воспользовавшись случаем, положила свою кудрявую головку Мимси на плечо.

– Мне было страшно. Я думала, уже никогда тебя не увижу.

Мимси состроила возмущённую гримасу.

– Светлячок, ты правда думала, что я могу тебя бросить?

– А меня? – спросила вторая, дёргая Мимси за китель.