Меня в буквальном смысле парализовало.

– Ромео? Я… Я?.. – Я не могла произнести эти слова вслух. Словно они могли сделать это правдой, а мне не хотелось верить в то, что я и так знала.

Челюсть Ромео двигалась взад-вперед, и новый поток слез оросил его длинные черные ресницы, скользя по небритым щекам и, подобно валунам, падая на белую хлопчатобумажную простыню. Я наблюдала, как он сглотнул и медленно кивнул и, не отрывая от меня взгляда, сжал мою ладонь.

Я приникла к нему, впечатав наши сцепленные руки к груди, и выпустила на волю сдерживаемую агонию, что горела внутри меня. Мое тело сотрясали громкие рыдания. Ромео накрыл меня собой, словно пытался защитить меня от этих изощренных пыток.

Мы потеряли нашего ребенка.

Я не стану матерью.

– Прости меня… Это все моя вина.

Я повернула голову и, всхлипнув, стерла влагу с лица.

– П-почему ты винишь себя? Ты не сделал ничего плохого.

Ромео снова и снова мотал головой.

Я попятилась назад и слабо потянула его за руку, чтобы он лег рядом. Ромео молниеносно забрался на тонкий матрас. Наши головы лежали на белой больничной подушке, а руки сплелись. Мы преданно держались за нашу любовь, как за четки.

Ромео поднес наши ладони к губам и поцеловал.

– Я виноват в смерти нашего ребенка, Мол. Я не защитил тебя. Я подвел тебя…

Мое горло настолько сдавило от волнения, что я практически не могла говорить. Ромео, всегда суровая и агрессивная звезда футбола, был сломлен.

– Ты ничего не мог сделать.

Он крепко зажмурил глаза.

– Мне не следовало оставлять тебя ни на секунду. Я знал, что мои родители что-то замышляют. Не стоило нам приезжать. Следовало настоять и оставить тебя дома, где вы оба были бы в безопасности. Теперь же… – Его голова упала на наши сплетенные пальцы, а из глаз полились слезы, как на исповеди.

Я позволила ему выплеснуть все наружу, а когда он успокоился, печально сказала:

– Ромео, мое сердце разбито. Как только я начинаю думать, что сильнее меня ранить просто невозможно, мне в сердце снова вонзают кинжал. Что мы сделали настолько плохого, что у нас все отнимают? Складывается впечатление, что я теряю всех, кого люблю: маму, папу, бабушку, а теперь и нашего ребенка. У меня нет сил выносить эту боль. Слишком много горя, чтобы справиться… Я больше не могу.

Покачиваясь, Ромео прижал меня к своей груди.