Книги
Милый дом
– Мол? – взмолился Ромео, как будто мог не дать мне потерять сознание. – Мол! Останься со мной. Мол!
– Т-твоя… мать ударила ее, и она упала, ударившись о стол. М-мы… Я… я… я не знала, что вы ждете ребенка… Мы просто хотели ее припугнуть. Просто все вышло из-под контроля… – Я узнала виноватый голос Шелли.
Ромео напрягся и громко взревел, ярость охватила его тело.
– Где она?
– Она выскользнула через боковую дверь, – извиняющимся тоном сообщила Шелли.
Роум пошевелился, его сильные руки пытались опустить меня, но я лишь крепче вцепилась в него. Я чувствовала странное оцепенение и хотела, чтобы Ромео был рядом, обнимал меня.
– Пожалуйста… не оставляй меня… – прошептала я, мое сердце упало при виде его прекрасных темных глаз, наполненных слезами.
Как только Ромео снова заключил меня в свои объятия, я постепенно сдалась, боль исчезала, притупилась, а мое тело продолжало говорить, что наш маленький ангелочек с неохотой прощается с нами.
– Милый, мне так жаль… наш ангелочек… наш ангелочек…
Измученное лицо Ромео было последним, что я увидела. Зрение затуманилось, и я погрузилась в темноту.
Глава 24
Поначалу все, что я слышала, это был мерный писк приборов.
Во рту пересохло, поэтому каждое глотательное движение ощущалось так, будто сухие деревянные щепки раздирали мне горло. Я слабо пошевелила затекшими ногами и вздрогнула от спазма в животе.
Приоткрыв глаза, я увидела белый потолок и длинные флуоресцентные лампы. В углу тихо шумел телевизор, а вокруг моей койки стояли разноцветные пластиковые кресла.
Я подняла руку и обнаружила, что в нее воткнута капельница. Что-то теплое удерживало мою другую руку. Я повернула свою пульсирующую голову вправо и увидела его, моего Ромео, который спал, сжимая мою ладонь. Ему наверняка было неудобно вот так сидеть на красном пластиковом стуле, опустив голову на край моего матраса. Он тихонько посапывал через приоткрытый рот; прядь его длинных волос цвета песка поднималась и опускалась с каждым вздохом.
Он был прекрасен.
Любуясь своим парнем, я пыталась вспомнить, почему я здесь. Искаженные черно-белые кадры дразнили меня, беспорядочно мелькая в моем сознании: библиотека, боль, крики, кровь… Мать Ромео… наш ребенок…
Моя рука опустилась к животу, и леденящая дрожь проникла в каждую клеточку. Я попыталась пошевелиться, но почувствовала, что мою ладонь сжали. Моя голова резко повернулась к источнику, и я обнаружила, что Ромео наблюдает за мной опухшими, отекшими глазами. Белки налились кровью, а шоколадный взгляд отягощен печалью.