16 сентября 1892 г. поезд Петербург-Москва
Дневным поездом мы выехали в Москву, предварительно дав телеграмму дворецкому, чтобы нас встретили, нам потребуется минимум 2 экипажа. В поезде Маша сначала с интересом смотрела в окно, потом это ей надоело и она задремала. Артамонов ехал во втором классе, чтобы не нервировать «превосходительств» коих, судя по красным отворотам шинелей, в вагоне первого класса было четверо, включая меня. Я же пытался осмыслить произошедшие перемены. Вроде бы я приблизился к трону на максимально возможное расстояние для не-Романова, царь меня слушает и вроде как привечает. Но вот особой теплоты во взглядах вчерашней камарильи в зале я не чувствовал, скорее наоборот, раздражение: вот еще каких-то принесло на нашу голову и что от них ждать, неизвестно… Наиболее тепло к нам отнеслись маленькие Великие княжны, которые просто вцепились в Машу, видимо, нашли товарища для игр, которая их воспринимает всерьёз, и, несмотря на то что старше, нет в ней взрослости, а есть все та же детская непосредственность. Может это и хорошо, но придворная карьера мне не по душе, а Маша просто не понимает, каково это быть фрейлиной.
Самой адекватной для меня была бы позиция советника, неофициального, того, с кем советуются по всяким техническим вопросам. И время бы нашлось для управления заводами и накопления капитала, а также для изобретательства и проталкивания изобретений. Утром я набросал по-французски телеграмму для Исаака: «сколько можешь продать шелка при доставке Джибути, зпт расчет камнями тчк Искендер пиши адрес Россия Москва Рогожская собственный дом Степанова», а Артамонов успел отправить ее с телеграфа на адрес «через Джибути в Харар миссия доминиканцев для ювелира Исаака на базаре». Если придет ответ, отправлю шелк и закину удочку насчет переселения в Петербург, но сначала хочу завалить Африку пурпурным шелком и слегка заработать на новую диадему. К тому времени у Хакима все заживет и лучшего курьера и охранника груза мне не придумать. Для вывоза ювелира, если будет согласен, подключу наших дипломатов — царь распоряжение даст и все должно пройти гладко, как дипломатический груз и его сопровождение.
С недавних пор завел небольшой блокнот, куда записываю пришедшие в голову мысли. Вот и сейчас подумал, а что это я уперся в «Максим» и «Мадсен». А если все же попробовать автоматику не короткого хода ствола, а отведение пороховых газов? Да еще и схему необычную взять — тот же bull-pup. Сразу пришел в голову чертежик автомата Коробова из книги Монетчикова «История русского автомата», там где говорится о первом туре конкурса 1946 г., где этот автомат был лучше проработан чем абсолютно «сырой» Калашников. А что, расположить газоотводную трубку с поршнем и возвратной пружиной над стволом, ударно спусковой механизм сзади, запирание ствола вертикальным перекосом затвора, подача из коробчатого магазина или снизу как у Коробова или сверху как у Мадсена (второе может быть даже предпочтительней, хотя не так красиво). Нарисовал эскизик, теперь бы найти чертежника, перерисовать и на патент подать можно, такую схему еще точно никто не придумал. Или сделать оружие под охотничий патрон 12 калибра, как пресловутый дробовик «Джекхаммер» там, конечно барабан круглый, это я вряд ли потяну, а вот все остальное прекрасно подойдет от ружья Шегрена (надо будет все же съездить к Норденфельту, но не раньше, чем поговорю с отечественными оружейниками). Только инерционную автоматику Шегрена заменим на автоматику Коробова из 1946 г. Механизм запирания можно и от него взять, тем более, что подача патронов у него тоже хорошо продумана. А что, подам сразу заявку на привилегию как на автоматическое охотничье оружие с магазином на 12 патронов, а там расширим сферу применения.
Аналогично заявку на привилегию можно подать на миномет: что проще — плита-опора, труба со штырем-бойком, накалывающим капсюль, инициирующим вышибной заряд, мина с цилиндрическим вышибным зарядом в хвостовом оперении и боевой частью. Для более полного действия вышибного заряда в хвостовике сверлятся отверстия, распределяющие действие пороховых газов на стенки трубы-ствола и создающие тем самым, более равномерное давление пороховых газов на стенки — уменьшается отдача, а дальность выброса заряда увеличивается.
Следующее «вундерваффе» — пулеметный бронеавтомобиль. В качестве двигателя можно взять компактный паровой двигатель, который казенный Обуховский завод построил для самолета каперанга Можайского (сами двигатели вряд ли остались, изобретатель их не выкупил и попытался полететь на вдвое меньших по мощности английских). Чем там все закончилось — известно — суммарной мощности в 30 сил не хватило, чтобы поднять в воздух почти тонну дерева, разбегавшийся с горки по рельсам аэроплан завалился и сломал крыло, больше попыток взлететь не было. Так что, если поставить хотя бы 100-сильный двигатель, то авто с противопульной броней и пулеметом побежит, никуда не денется. В крайнем случае, опыт постройки компактных 100 и 200-сильных паровых двигателей есть у Норденфельта, который их ставил на свои полуподводные лодки последних моделей. Конечно, автомобиль, подвеска и электрика в виде пускового магнето и свечи зажигания, — все это, как и двигатель внутреннего сгорания на жидком топливе, запатентовали несколько лет назад господа Даймлер и Бенц. Кстати, в следующем году их акционерное общество окажется на грани банкротства, можно попытаться финансово помочь пионерам автомобильной эры и стать «соучастником», а то и пригласить поработать в Россию. Да и свинцово-кислотные аккумуляторы уже есть в России, только с плоскими, а не решетчатыми пластинами — ну это мы живо доработаем. Сделаем генератор постоянного тока (сложно что-ли катушку намотать медным проводом) — и отечественная электрика готова. А на ней хоть фары-прожектора ставь на лампах Лодыгина или Яблочкова, а цокольный патрон я для них и сам нарисую, не надо нам Эдисона. Господин Рудольф Дизель пока не ответил на мое письмо, думаю, что и не ответит, ну да бог с ним, ему его движок еще доводить и доводить. Вот когда что-то начнет получаться — можно и господина Нобеля опередить, купив лицензию на «Русский дизель».
Наконец — чудо прогрессорской военной мысли — «танк-бронеход» (по аналогии с танк-паровозом, это означает, что запас воды и топлива расположен в танках на самой машине). Гусеничный движитель уже не новинка, зато военное применение бронеплатформы на гусеничном ходу как-то никто всерьез не рассматривал[8]. Поставим на гусеницы по отдельной пятидесяти или даже стосильной паровой машине (из того же Обуховского — норденфельтовского варианта), вот и проблема поворота с раздельным приводом на гусеницы решается. Первые английские МК при 100-сильной машине весили 28 тонн и передвигались со скоростью чуть больше 6 км в час, то есть были истинными танками поддержки пехоты. Бронирование противопульное, а лоб можно сделать в два раза толще — если будет 200-сильный паровик Норденфельта, он и с такой массой запросто справится. Конечно, можно собрать все по схеме первого МК, опередив на четверть века появление танков, но уж делать — так делать. Поставим клепаную башню с вращением от ручного привода, в башню — пушку Барановского с унитарными зарядами (шрапнель и фугас). Для пулемета в корпусе придется сделать либо боковой спонсон, либо прорезать лобовой лист и ставит чисто курсовой пулемет. Но это детали, для первого этапа хватит запустить бронеплатформу на гусеничном ходу. Проблема гусениц — пальцы, соединяющие траки. Сталь обуховцы делают отличную, не хуже западной — так что пальцы сделаем из отечественной стали, на худой конец для опытной машины шведскую закупим, а там пусть свою научатся варить, чай, казенный завод. В общем, начертил башенный танк с двумя короткими трубами на корме, топливным баком для мазута — пусть паровик на мазуте работает, с другой стороны — бак для воды. Приедем, перечерчу из блокнота и подам в Военное Министерство на привилегию — пусть попробуют отказать, препроводительную бумагу напишу на бланке с княжеским гербом. Вместе с грамотами на титул, печатями для бумаги и сургуча с рисунком щита княжеского герба («фенольная гайка» с мечами) были приложены две небольшие пачки писчей бумаги для писем, каждая листов по двадцать с цветным и черно-белым княжеским гербом (потом надо самостоятельно заказывать за свой счет). Вот на такой бумаге заявки на привилегии и накатаю. Чертеж-эскиз в трех прямоугольных и изометрической проекции я осилю, припомнив черчение, преподаваемое в советских вузах (да и в школе) — для XIX века будет достаточно. То есть, патент на идею я получу, а после подачи заявки можно и с промышленниками разговаривать.
[1] Нет, не забудет, Ксения Александровна будет любить Сандро всю жизнь, простит ему и измены, хотя на семь лет верности Сандро хватило, а уж потом из-за амурных похождений, англичане не ему разрешили в 1919 г въезд на Британские острова, практически разлучив с семьей.
[2] Награждение шло последовательно от степени к следующей степени того же ордена, однако если по какой-то причине (путешествие, война и тому подобное), нельзя было вручать ордена последовательно, то допускалось объединение в одном награждении, при этом наградные грамоты и старшинство в ордене шли в разные дни, задним числом. Так что здесь при награждении орденом Св. Станислава исключение, вызванное длительным отсутствием кавалера, но не нарушение правил. То же относится и к одновременному награждению орденом Святой Анны — ранее невозможно было вручить знаки ордена, поэтому вручение произошло одновременно с высшей степенью другого ордена.
[3] Одним из аргументов выбора Аббас-Тумана было наличие вблизи военного госпиталя.
[4] Домашнее прозвище Георгия.
[5] Десятина — 109 «соток», 2400 квадратных саженей или чуть больше одного гектара, то есть 13 десятин равны 13 гектарам..
[6] Тогда слово «рыбалка» считалось простонародным, господа «удили рыбу». В отличие от ужения ловить рыбу можно было острогой, руками, портами, вершами, неводом и сетями. Это я к тому, что сейчас принято писать известное изречение Александра III «Когда русский царь ловит рыбу, Европа может подождать». Это ошибка: не «ловит» (представьте себе царя с острогой или с бреднем), а правильно — «удит».
[7] На евреев, купцов и промышленников, достигших первой гильдии и почетного гражданства, а также на крупных меценатов ограничения черты оседлости не распространялись. Иудаизм исповедовать в принципе не запрещалось, в Петербурге тоже была хоральная синагога, главными спонсорами ееп строительства были руководитель еврейской общины барон Гинцбург и железнодорожный концессионер Поляков, строительство синагоги закончено в 1893 г..
[8] Вроде был рисунок «танка Менделеева» в виде коробки с орудием впереди, но никакого патента, да и более менее грамотного эскиза никто не видел, возможно, что и фейк конца 40-х, начала 50-х годов, когда на фоне борьбы с космополитизмом стали придумывать сказки в стиле «Россия — родина слонов»
Глава 10. Непорядки и разборки
20 сентября 1892 г., Москва
Три дня, как мы прибыли в Москву. Все это время, в основном, было посвящено организации быта: дом находился в порядке, к нашему приезду все прибрали и навели прямо-таки стерильную чистоту — ни пылинки, паркет натерли воском, еще зимой сделали косметический ремонт — осталось поклеить обои или обить стены тканью[1], все же для князя бумажные обои — это как-то не то, решил, что гостиную, кабинет и спальню обобью тканью, а помещения попроще — пусть клеят обои. Кухарка наготовила всяких вкусностей: и блины и пирожки и всякие соления-маринады и прочее-прочее-прочее. Даже Маша с ее не то чтобы неприятием русской еды, а с отсутствием к ней привычки, нашла для себя вкусненькое, тем более были поздние яблоки, которые в погребе будут лежать до февраля-марта: антоновка и осенний синап. Антоновка ей понравилась в виде сладкого чая с мелкопорезанным яблоком, а также в печеном виде. Свежие фрукты — тот же синап она ела с удовольствием, ну и, конечно, привозной крымский виноград, а также арбузы из Астрахани. Мы же с Ефремычем налегали на щи, томленые в печи, жаркое из тушеной говядины с луком и картошкой, не забывая и про рюмку водки перед переменой блюд, хотя дворецкий и прочие слуги старой веры неодобрительно смотрели на винопитие, но не им господ обсуждать, тем более, что Маша пила только компот. Так мы и отъедались дня три, я даже поправился. Маше нашли горничную и компаньонку (по рекомендации Лизы, еще с аптечных времен — старую некрасивую девушку лет тридцати пяти из семьи разорившихся купцов второй гильдии, но образованную и начитанную, хорошо знавшую французский.
Аглая, так звали новую компаньонку-учительницу русского языка для Маши, в свое время, собиралась «идти в народ» и даже закончила курсы учителей народных трехклассных школ, но отношение крестьян к пропагандистам «Народной воли», даже умеренного толка, заставило ее уехать из деревни. После этого она порвала с народниками, разочаровавшись в их теориях о крестьянской революции и, слава богу, избежала тем самым, надзора полиции. В Москве неудавшаяся народница меняла места гувернантки и домашней учительницы русской словесности, но как-то без толку, долго не задерживаясь на одном месте. Тем не менее, Маша выбрала именно ее из трех предложенных кандидатур и Аглая поселилась у нас. Горничная была приходящая, как и кухарка и доводилась ей племянницей, но претензий к ее работе, по крайней мере, пока, у меня не было. Дворецкий дал мне посмотреть записи трат, он только раз истребовал больше чем надо на ремонт и починку крыши после зимы, и то немного. Я попросил его в четверг собрать на обед тех же купцов, что были у меня перед экспедицией и дали около ста тысяч на ее организацию, а также рекомендовали своих людей. Задание я дал еще в понедельник, так что сегодня у меня встреча с именитыми купцами.
Пришли вроде все, но я не увидел самого старого деда, с солдатским Георгием, того что первым двадцать тысяч пожертвовал. Спросил дворецкого, оказывается, помер зимой георгиевский кавалер, царствие ему небесное. Нарядился я скромно: сюртук с петлицами действительного статского и скромным шитьем по обшлагам, с двумя орденами — на шее Анна 1 степени с мечами, ниже — Владимир 3 степени, тоже с мечами. Рассказал про экспедицию, про войну и потери, сказал, что потерял двух охотников по болезни и еще трое драпанули из Джибути на Дальний Восток.