Он потянулся рукой к сгибу моего локтя, и я почувствовала кожей тепло его пальцев. Я замерла, не шевелясь. Паника вперемешку с волнением, от которого внутри все затрепетало.

Видали? Совершенно нормальная реакция для подростка. Ну ладно, может, не столько паника, но волнение — точно.

— Можно? — спросил он.

— Э, конечно.

Он очень мягко взял мою руку за запястье и стал поворачивать ее так и этак. Когда он провел пальцем свободной руки по царапине, клянусь, внутри меня что-то полностью перевернулось. Сделало сальто. Исполнило целый акробатический этюд меньше чем за пять секунд.

Не может быть, чтобы секретный андроид-шпион с нанокомпьютером вместо мозга был способен такое чувствовать.

— Поразительно. Не совсем уверен, как такое возможно, но это просто поразительно. Как так получилось?

От той бережности, с которой он поддерживал мою руку, внутри меня прокатилась волна тепла. Его голубые глаза встретились с моими, подбивая проглотить заготовленную ложь и рассказать правду. Можно ведь забыть поддельную версию. Посмотреть на эту невероятную историю другими глазами — его глазами. Потому что мне все это до сих пор казалось чем-то фантастическим. А вдвоем мы смогли бы разобраться. Вместе.

Конечно, существовал и другой, гораздо более правдоподобный вариант развития событий. Тот, в котором я рассказываю Хантеру правду, а он надо мной смеется. А потом пятится, бежит к своему джипу, а на следующее утро рассказывает всей школе, что у меня шизофрения эпических масштабов.

В моей голове зазвучал тихий голос Человека-Из-Айпода, порождая в воображении ужасы тюремных камер, лабораторий и других мест, о которых я себе даже думать не позволяла. Я поежилась. Никто не должен был узнать. Никогда.

Кроме того, я не собиралась отпугнуть единственного человека, с которым я чувствовала себя настолько живой. Придерживаться лжи для меня лучший план.

— Моя рука — протез, — произнесла я бесцветным от разочарования голосом. — Год назад я попала в автокатастрофу. Он выглядит так реалистично, что я иногда вообще забываю, что рука ненастоящая, — добавила я на всякий случай.

— Мне очень жаль.

«Да, мне тоже, — хотелось мне ответить. — Жаль, что солгала тебе, что ничем не заслужила твое сочувствие».

Мне нужен был отвлекающий маневр. Перевести его внимание с моей руки, моего прошлого, вопросов, на которые я не смогла бы ответить, на что-то другое.

Я отодвинулась от стены и сделала вид, что прислушалась:

— Ты это слышал?

Хантер так подпрыгнул, словно у него в кедах были пружины.

— Нет, а что это было? — спросил он, настороженно глядя на дверь.

Моя рука подлетела ко рту, пряча улыбку, которая грозила расползтись на пол-лица. Хантер Лоув, который казался таким крутым и беспечным. Испугался шороха в темноте.