Её крик в ночи был оглушительнее выстрела из пушки. Она в один момент поняла всех феминисток, так яро отстаивающие свои права. Как-то сразу вспомнилось, что вообще-то Оксана имеет два образования. И её вот такую хорошую крапивой отходить и пощёчин надавать?

— Нивелировать?

Кузнец не знал этого слова. Да и откуда? В этой глуши не умеют читать и писать, не говоря уж о чём-то большем. Но Оксана всё же пояснила значение слова.

— Умалять мои поступки, скотина! — Она шипела рассерженной кошкой, глядя на расплывающуюся улыбку на красивом лице.

— И о чём ты молишь?

— Умалять, через "а"! Это значит преуменьшать, деревенщина!

Она не собиралась принижать кузнеца за счёт его неначитанности, но в условиях полной зависимости от конкретного мужчины хотелось хоть как-то взбрыкнуть. А он выглядел собранным и сосредоточенным. Снова этот взгляд. Всю душу ей за каких-то пару недель растрепал. Лучше бы как раньше — молчал и нежно трахал.

— Кто твои родители, Оксана Юрьевна?

Защитник до мозга костей. Она уронила голову на скрещенные руки прошептала:

— Это уже не важно.

И Оксана потерялась в апатии к внешним раздражителям. Действительно, что она пыталась кому доказать. Глупость.

— Спускайся. Нам предстоит серьёзный разговор.

— Хорошо. Тащи лестницу.

— Опять?!

Кузнец выглядел смущённым до глубины души. Но вот лазить с таким длинным подолом куда бы то ни было невозможно. Оксана захихикала, как маленькая девочка. Шалость удалась!

— Ты даже не представляешь на сколько…

— О Великий Перун!