Прекрасный момент. Прекрасное обещание большего, но… Вот это вот слово, запальчиво данное в ссору, чёрт бы его побрал!

— Ты помнишь, что я обещал. Я коснусь тебя только когда расскажешь мне всё.

Кузнец проговорил это сиплым голосом на одном дыхании. Не совсем то, что ожидала услышать девушка. Но она знала, какой эффект производила на Мирослава. Они сейчас стоят прижавшись друг к другу. Ничего не надо говорить. Они тянутся навстречу, упрямясь каждый по своему.

— Знаешь, мы ведь под одной крышей живём. Я могу и соблазнить тебя.

— Я буду твёрд в своих убеждениях.

Оксана протянула ладонь вниз и сжала набухший член через штаны.

— Ну кое-где ты действительно твёрд.

— Ксанка! Вот чертовка!

Оксана первая привстала на цыпочки и поцеловала этого несносного упрямца… И пропала. Этот поцелуй вышел до того манящим и порочным, что голова кружилась сама собой. И не было в целом мире ничего более важного, чем дыхание одно на двоих.

— Не то, чтобы я была моралисткой, — Оксана отстранилась, прерывая разгорающийся тайфун между ними, — и близко нет. Но я переступила через многое, отдавшись тебе и на сухой паёк я переходить не собираюсь?

— Что ты имеешь в виду?

Девушка с силой заставила себя отступить на шаг от кузнеца.

— Ты не устоишь.

— Почему бы тебе просто не сказать, кто ты?

Вдох-выдох и Оксана степенно пошла снова приводить себя в порядок. Не стоит подкреплять слухи о их… ммм… тесных отношениях растрёпанным видом.

— Ты не поверишь. Ладно, пойдём в твой детинец.

Это было её первое путешествие за частокол*. Сначала ничего примечательного не было: крошечные деревянные дома с окошками под самой крышей. Но вот дальше, за вторым частоколом… Оксана шла — раскрыв рот и постоянно крутила головой. Она ожидала пару палаток или лавок, чтоб капитально, но никак не огромную площадь с пестрящими шатрами. Они привлекли девушку в первую очередь. Оказывается, здесь торгуют круглый год, не только во время ярмарки. Очень кстати.

— И часто ты сюда выбираешься?

Не возможно было не заметить как ловко и уверенно Мирослав шёл по площади, огибая толпу. Она задала этот очевидный вопрос из-за женщин вокруг. Пёстрые, яркие, как диковинки. Каждая одета в белоснежный сарафан с яркими орнаментами и кучей звенящих безделушек. Все как одна ходили с гордо поднятыми головами. Оксана почувствовала себя простушкой и замухрышкой. Острый укол ревности мгновенно пронзил тревожное сердечко.

— Да. У меня служба, ты же знаешь.