— Не надо было её с собой брать, — буркнул Альварес, — если ты так за неё переживаешь.
— Это ещё вопрос, кого из вас лучше было бы заменить, — жёстко возразил Рауль. — Если бы ты вовремя переключился на накопитель, ничего бы не случилось. Я поправку сделал на твой уровень силы при расчётах, и что на выходе? Уверен, даже Марсела справилась бы лучше. Нужно было её брать, а не тебя. Она предлагала.
— Не лучше. Марсела бы наверняка сцепилась с Катариной, — возразил Альварес. — Она видит, что ты влюблён и боится, что вы сделаете глупость.
Я затаила дыхание. Рауль в меня влюблён? Ерунда какая-то. Может, я неправильно поняла слова Альвареса?
— Хосе Игнасио, некоторые вещи из разряда невозможных никогда не выйдут. Как бы я ни относился к Катарине, будущего у нас нет.
— Возможно, она думает по-другому?
— Она думает точно так же.
Мне показалось или в словах Рауля прозвучала горечь, словно если бы я думала по-другому, будущее бы у нас внезапно появилось? Но нет, я тоже прекрасно понимала, что между нами не может быть ничего: я не подхожу теофренийскому принцу ни как герцогиня Эрилейская, ни как Катарина Кинтеро. Увы, будущие правители вынуждены очень тщательно подходить к выбору спутницы жизни, а на короткую интрижку я бы никогда не согласилась.
Глава 22
Сложно сказать, было ли моё состояние сном или потерей сознания. Но Теодоро это было без разницы: он в очередной раз в него нагло влез. Причём опять через окно, показывая завидную сноровку. Поди тренируется постоянно: окон много и дам, жаждущих монаршего внимания, тоже хватает. Тут даже если подходить выборочно — работы непочатый край, так что приходится бедному королю трудиться не покладая рук. И других частей тела тоже не покладая. Вот сейчас, к примеру, глаза оббегали помещение, в которое он уже забрался, а на монаршем лице отражалась усиленная мыслительная деятельность, которая сменилась маской невозмутимости, стоило Теодоро понять, что я его заметила.
— Эстефания, душа моя, заставила ты меня поволноваться, — укорил он. — Пишут, что в Теофрении был ужасный взрыв.
— Правда? — заинтересованно уточнила я. — Я в последнее время газет не читаю, а до нас даже отголоски взрыва не донеслись. Может, взрыв был не столь уж силён?
Кажется, в моём ответе Теодоро узрел нечто оскорбительное, потому что его лицо коротко исказилось в злой гримасе. Ещё бы: Муриция рассчитывала на более солидную катастрофу, а тут всего лишь аккуратно сложилось здание, никого не угробив и, возможно, даже не унеся с собой тайны корпуса.
— Может, и не столь силён, как пишут, — согласился он, быстро взяв себя в руки. — Но это не мешало мне волноваться за тебя. Видишь ли, Эстефания, я боялся, что ты под него попадёшь.
— То есть вы про него знали заранее?
— Моему роду свойственно предвидение будущего, — гордо сказал Теодоро, уйдя от правдивого ответа.
— Предвидение или подстраивание? — уточнила я.
— Эстефания, уж ты-то должна знать, что эти понятия часто идут рука об руку. Мы, те, кто облечены властью, на будущее влияют куда чаще и серьёзнее, чем простые смертные.
— Возможно. — Я пожала плечами, не отрывая взгляда от Теодоро, который медленно приближался. Не пропустить бы тот момент, когда его можно будет выставить. — Так что там взорвалось в Варенции? Особняк, снятый для любовницы графа Нагейта?
— Эстефания, при чём тут Варенция? Я говорю о Теофрении.