Я не стала брать из офиса ничего, кроме оружия: единственной вещи, находящейся поблизости, от которой действительно зависит твоя жизнь — это способствует концентрации на первостепенных задачах. Не то, чтобы мой девятимиллиметровый мог сильно навредить вампиру, но Тони часто для незначительных поручений использовал обычных бандитов. Я очень надеялась, что он не счел меня достойной для найма профессионала. Меня не столько волновала мысль получить несколько пуль в мозг, сколько перспектива закончить свои дни в качестве одной из его игрушек. Он никогда не позволил бы мне превратиться в вампира, потому что у него однажды уже был экстрасенс, который став вампом, полностью утратил свои парапсихические способности, а он считал, что мой дар слишком полезен, чтобы рисковать им. Сейчас меня беспокоило, что он мог решиться сыграть в рулетку моей жизнью. Если я потеряю способности, то после обращения он мог оставить меня при себе и заставить отрабатывать в каком-нибудь притоне, прислуживая ему. В противном случае у него будет бессмертный специалист с гарантированной лояльностью, так как действительно трудно пойти против желания вампира, который обратил тебя. В любом случае это была беспроигрышная для него ситуация, если только он удосужится отрешиться от своего гнева достаточно надолго, чтобы понять это. Я проверила пистолет, убедившись, что в нем была полная обойма. Если они поймают меня, я не сдамся без борьбы, и если и без того плохая ситуация станет еще хуже, то последнюю пулю я пущу себе в рот прежде, чем я назову этого ублюдка мастером.

В отличие от прошлого раза, сейчас мне нужно кое-что сделать прежде, чем я поймаю тачку в направление к своей новой жизни. На всякий пожарный, вдруг мальчикам Тони взбрело в голову немного уклониться от крайнего срока, и они подстерегали меня у парадного входа, я, стараясь действовать как можно быстрее, с горем пополам выскользнула из агентства через окно в уборной. Когда видишь по телевидению, как это делает кто-то другой, все кажется настолько легким. Для меня это закончилось ободранным бедром, оторванной штаниной и прокушенной губой, от попытки сдержать проклятия. В конце концов, я справилась и приземлилась в темном переулке между крытой автостоянкой и «Ваффл-хаус». Падение было непродолжительным, но очень нервирующим. Знакомые переулки внезапно стали казаться прекрасными укрытиями для бандитов Тони, и каждый шум звучал, как взводимый револьвер.

Яркие галогенные лампы «Ваффл-хауса» освещали автостоянку, заставляя меня чувствовать себя прекрасной мишенью, пока я пересекала ее. Слава Богу, ряд телефонов находился в тени с боку здания. Я встала рядом с тем, который работал, и вытащила немного мелочи из своего кошелька, но в клубе никто не взял трубку. Покусывая губы, я отсчитывала телефонные гудки, дождавшись двадцатого, я успокаивала себя тем, что это еще ничего не значит. Сейчас ночь пятницы, и просто никто не в состоянии услышать телефон среди шума, или не было свободной минутки, чтобы ответить, потому как все заняты.

Потребуется время, чтобы добраться туда пешком, так как мне нужно постараться сделать это как можно незаметнее, и при этом избежать вывиха лодыжки в своих новых, выше колена сапожках на высоких каблуках. Я купила их, потому что они хорошо смотрятся с симпатичной, кожаной мини-юбкой, в чем убеждала меня продавщица, и я рассчитывала пощеголять в них сегодня в клубе после работы, но они явно создавались не для быстрого передвижения. Я, предположительно, очень сильная ясновидящая, но как вы думаете, накануне меня посетило какое-нибудь видение о возможной необходимости обуть теннисные туфли или хотя бы что-нибудь на плоской подошве? Черт, нет, конечно же. Точно так же, как я никогда не выигрываю в лотерею. Все мои видения из разряда мути, которая состоит из кошмаров и приводит к серьезным проблемам с пьянством на фоне эмоционального стресса.

Была одна из тех жарких ночей в Джорджии, когда воздух ощущается на твоей коже подобно плотному одеялу, а влажность зашкаливает. Легкая пелена тумана вырисовывалась в свете фонарных столбов, но все равно основное освещение шло от луны, сверкающей на скользких от дождя улицах и превращающей в серебро лужи. Ночь обесцветила здания в центре города, и они приобрели расплывчатый цвет, переходящий от легкой бледности в полумрак и совсем скрывая вершины небоскребов. Этой ночью исторический район города казался застывшим в прошлом веке, особенно когда я проходила мимо дома Маргарет Митчел на Вест-Пичтри. Когда один из конных экипажей, которые развлекают туристов, проехал по перекрестку, это выглядело совершенно естественно — за исключением того, что он несся галопом, и чуть не переехал меня.

У меня была лишь секунда, чтобы оценить напуганные лица туристов, которые изо всех сил держались за свои места сзади, прежде чем экипаж, отскочив от тротуара, исчез из поля зрения, свернув на другую улицу. Я вытащила свое покрытое грязью тело из сточной канавы и с подозрительностью осмотрелась вокруг. Услышав веселый смех за своей спиной, я поняла, каким образом эта тяжеловесная старая кляча решилась установить новый рекорд скорости. След призрачной дымки, почти неразличимой от мелкого дождичка, повис над землей. Я распознала этот метафизический звук.

— Порция! Это было не смешно!

Снова раздался звонкий смешок, и передо мной появилась довольная южная красавица, во всем своем кринолиновом великолепии.

— О, да брось, это было забавно. Ты видела их лица? — Веселье искрилось в этих глазах, которые были более голубого оттенка, чем мои собственные. Сегодня ночью они имели цвет клубящихся облаков в небесах.

Я вытащила из сумки платок, чтобы вытереть сапоги.

— Я думала, что ты не будешь больше так делать. Если ты отпугнешь туристов, с кем тогда будешь забавляться?

Уже больше не осталось компаний, согласных делать вид, что у Атланты, как у Саванны и Чарлстона, есть еще не приевшийся исторический район, выгодный для гужевых прогулок. Если Порция будет продолжать развлекаться в том же духе, то, несмотря на то, что южному очарованию удалось пережить урбанизацию, которая выдвинула такие проверенные временем достопримечательности как Мир Кока-Колы, Центр Си-Эн-Эн и линии Метрополитена Атланты — они будут обречены.

Порция, глядя на меня, надула губки, настолько соблазнительно, что должно быть неоднократно практиковалась в этом перед зеркалом, пока была жива.

— Ты не понимаешь шуток, Кэсси.

Я бросила на нее недовольный взгляд, поскольку пыталась очистить от брызг грязи кожу, но все, чего добилась, — только размазала ее. Никогда не выглядела шикарно в бегах.

— Я очень люблю шутки, но только не сегодня вечером.

Дождь пошел сильнее, и капельки проходя через Порцию, разбрызгивались о бетон. Терпеть не могу этого. Выглядит так, будто смотришь телевизор с чересчур сильными помехами.

— Ты не знаешь, где Билли Джо?

Я называю Билли Джо своим духовным стражем, но это не совсем верно. Чаще всего он — заноза в заднице, который бывает иногда очень полезен, но только не тогда, когда я не нуждаюсь в этом. Билли — это то, что осталось от ирландско-американского игрока, который неудачно припрятал карту в рукаве в 1858 году. Несколько разъяренных ковбоев, которые небезосновательно предположили, что их обманули, запихнули его в мешок и бросили в Миссисипи. К счастью для него, во время посещения одной графини, он нашел у нее крупное, уродливое ожерелье, которое выполняло функцию своего рода сверхъестественного аккумулятора, собирающего магическую энергию из мира живых и сохраняющего ее на случай необходимости. Когда его дух покинул тело, он прижился в ожерелье, которое часто посещал, чтобы отдохнуть, для чего другие призраки использовали более прозаические вещи, например склепы. Это дало ему достаточно мощи, чтобы продолжить существование, но именно мои случайные выплески живой энергии позволили ему стать настолько мобильным. Я нашла ожерелье в лавке старьевщика, когда мне исполнилось семнадцать, и с тех пор я и Билли были неразлучны. Разумеется, он не смог бы передать мое сообщение в клуб, все равно мне пришлось бы идти туда самой, но он мог послужить в качестве наблюдателя на случай, если какие-нибудь плохие парни подберутся слишком близко ко мне. Само собой разумеется, я могла найти его, а именно попросить кого-нибудь из призраков оказать мне услугу.

В Атланте много призраков, и большинство из них абсолютно заурядные, действующие по принципу «давайте надоедать кому-то до тех пор, пока не решим через него свои проблемы, а затем уберемся восвояси», типичным представителем этого вида был Билли Джо. Было также несколько духов-покровителей и случайных психических отпечатков, которые технически были не совсем призраками. Отпечатки похожи на сверхъестественные театры, которые прокручивают одно и то же кино много раз, пока вам не захочется заорать. Поскольку обычно это что-то трагичное, то постоянно натыкаться на них мало приятно. В течение двух месяцев после переселения сюда я проводила все свое свободное время, изучая улицы города, и в первую очередь искала зоны отпечатков. Я нашла около пятидесяти мест, связанных с поджогом города во время Гражданской войны, но большинство из них были слишком слабыми, чтобы вызывать у меня что-то большее, чем приступ боли. Но был еще один крупный отпечаток между моей квартирой и агентством, где когда-то собаками был разорван раб. После того как однажды попалась в него, я выбрала более длинный обходной путь. У меня было достаточно своих собственных воспоминаний, которые я желала бы поскорее забыть; и мне не нужны были кошмары других людей.