– Не, барин, я без обмана…. Всё расскажу, что спросишь…. Дай бражки…. Перед смертью….
Ещё через некоторое время Пётр грустно резюмировал:
– Две трети выхлебал, проглот вшивый, одноглазый! Да, русский человек – задарма и на халяву – всё сожрёт и выпьет, без остатка.
– Сожрёт, выпьет, отрыгнёт сыто и пьяно, «спасибо» не скажет и обматерит ещё – вместо благодарности, – поддержал Давыдов и слегка пнул – носком кожаного сапога с белым меховым кантом-опушкой – разбойника в бок: – Ну, будем петь соловушкой?
– Спрашивай, барин…. Спрашивай…, – с трудом, распространяя вокруг себя сильнейшее самогонное амбре, выдохнул бродяга.
– Ты ведь из банды атамана Швельки?
– Да, милостивец.
– Где он сам?
– Не знаю. Мы тут его и ждали…. Должен был подойти сегодня. С ватагой…
– Велика ли ватага?
– С дюжину будет…. Если кого убили за последние дни, тогда меньше…
– Сколько вас было здесь, в шалаше? И кто вас, кровопийц, так невежливо приголубил?
– Трое нас было, трое. Один убежал…. Спрашиваешь, кто приголубил? Не знаю толком…. Вчера утром к нашему костру подошли мужик и барышня. Одеты не по-нашему, странные такие из себя. Особенно баба…. В купеческой шубе и красных сапогах. А головой похожая на ящерицу.…Или, даже, на Змея Горыныча…. К-ха, к-ха! – разбойник надсадно закашлялся, неловко сплёвывая в сторону ярко-алые кровавые сгустки.
«Опаньки!», – зачарованно обомлел Петька. – «Это же он говорит про Глеба Нефёдова и Ольгу! Ура! Только, вот, где их теперь искать? Может быть, сами найдутся? С такой-то нестандартной внешностью-одеждой…».
Денис бережно и ласково похлопал одноглазого татя по морщинистым щекам:
– Ну-ну, родимый! Не помирай пока. Рановато…. Что дальше-то было?
– Дальше…. Решили мы пощипать немного этих жирных курочек-петушков. А бабу-ящерицу – того самого…
– Продолжай, продолжай!
– Ну, мы подступились. А мужик с барышней смеются…. Достали из карманов какие-то чёрные штуки. Кричат, мол: – «Стоять! Будем стрелять!»…. К-ха, к-ха…. Из чего стрелять? Непонятно. Ничего у них не получилось…. Тогда странные гости бросили чёрные штуки на снег. Мы подошли ещё ближе…. Тогда деваха расстегнула пуговицы и распахнула шубейку. А там…. Там – ноги! Одни ноги и больше ничего…. Она начала этими ногами – в красных сапогах – махать. Как начала! К-ха, к-ха…. Ничего больше не помню, барин. Извини! – изумрудно-зелёный глаз подёрнулся туманной пеленой и медленно-медленно закрылся, тощее тельце разбойника забилось-затряслось в неаппетитных судорогах, на тёмных губах запузырилась ярко-розовая пена.
– Пьер, беги к повозке! – велел Давыдов. – Срочно принеси мою чёрную сумку. Ту, которая с лекарствами. Может, ещё удастся продлить – на час-другой – жизнь этого бедняги…