Руны на топоре вспыхнули адским пламенем, высвобождая хаотический порыв прямо в раскрывшийся от ужаса рот мерзкого старика. За ту секунду, что понадобилась топору чтобы преодолеть пленку щита, хаотическое пламя ворвавшись внутрь магического пузыря начисто стесало с вопящего президента кожу, оставив лишь кричащий от боли, вцепившийся в подлокотники, горящий скелет.

Наконец, двуручный артефакт преодолел барьер и, напрочь располовинив свою жертву, влетел в стену, попутно в ней же и застряв.

Бушующее же на летающем кресле адское пламя, лишившись сдерживающего его щита, рвануло во все стороны, хватая в свои жестокие объятия ближайших бойцов.

Пылающий трон, печально вильнув, с треском рухнул на пол.

Однако Макс этого не видел. Прямо сейчас его целью были три мага, каждый из которых делал все возможное, чтобы добиться его смерти.

Особенно впечатлял электро-маг. Выглядел он колоритно. По техномагической броне то и дело проскакивали потоки электричества, создавая этакий мерцающий ореол. На спине же были закреплены два вытянутых электрода, между которыми трещали потоки синей энергии.

И с ребятами вроде них никогда нельзя расслабляться.

Будь это маги из того же Хантина, то у Макса были бы огромные проблемы. Однако уровень развития магических искусств от мира к миру разнится. Так, один маг может иметь всего лишь ранг подмастерья у себя дома, а где-нибудь в мире со слабым магическим фоном, встанет на уровень полноценного мага, если не магистра.

Сейчас же Максу предстояло противостоять одновременно трем стихиям — электричеству, смерти и камню. Причем первые две были смертельно опасным именно для плоти.

Почему же Макс запретил Морфу вмешиваться в эту битву? Симбионт вполне мог бы и поддержать Безумного в его яростной атаке.

Ответ прост. В глазах мужчины Морф, не смотря на весь свой ум и невероятную сообразительность, все еще оставался ребенком.

Да, этот «ребенок» дрался не на жизнь и насмерть с сотнями монстров и рисковал жизнью вместе с боссом не один раз.

Более того, один раз он убивал вполне себе разумных тёмных эльфов, но Макс не хотел, чтобы это становилось обыденностью.

Именно поэтому Зимин хотел дать симбионту возможность вначале повзрослеть без такого рода потрясений.

В своем стремлении к усовершенствованию, Макс давным-давно прошел ту грань силы, которая была возможна для обычных хищных животных.

К примеру, тот же медведь в драке с человеком без оружия, способен растерзать его за считанные секунды. У человека просто нет сил, чтобы хоть как-то сопротивляться.

Модифицированное магией и форсажем тело Макса было во много раз сильнее, быстрее и крепче того гипотетического медведя. Добавив сюда же острые и непропорционально длинные когти.

И подобная сила позволяла ему с одного удара разрывать своих врагов на части.

Рвущие его плоть пули были неприятной частью, но не смертельной, пока они не попадали в голову и суставы. Раскаленные кусочки металла почти сразу же после попадания выталкивались растущей плотью прямо на глазах.

Макс метался бешеной тенью между автоматчиками, расправляясь с ними один за другим. Он не испытывал жалости или сожаления. Эти люди слышали его призыв к переговорам, но все равно выбрали путь сражения.