Но Вася в ответ лишь смущенно улыбался и твердил, что не чувствует себя той самой чистой душой, которая достойна получить в свои руки золото предков. И что без приглашения деда Михея искать клад дело неправильное, старик может осерчать.

Но Фиму с Олегом такие пустяки не смущали. Саша видел, что в их глазах разгорается азарт кладоискателей. И почему-то он был уверен, что и Рома в свое время присоединится к этим поискам.

А вот лично он не станет. Во-первых, его и не позовут. А если даже и позовут, все равно не пойдет, потому что согласен в этом вопросе с простодушным Василием. Если большак в роду решил, что клад останется в земле вплоть до его будущего решения, так тому и быть. Противиться воле старшего в роду – значит навлечь беду на свою голову. А кто этого не понимает, тот пусть пеняет на себя.

И Саша потихоньку начал продвигаться к двери. Но его исчезновения никто не заметил. Все были так увлечены, строя планы по поиску клада деда Михея, что уход Саши с Бароном оставили без всякого внимания.

– Очень рад, что для них все хорошо закончилось, – сказал Саша, обращаясь к Барону. – И я рад, что Василий этот оказался таким хорошим парнем.

Барон в ответ коротко гавкнул, показывая, что полностью согласен со своим хозяином. И, сев в машину, они поехали к себе домой, где их ждали еда, сон и отдых.

Встреча с Коршуновым состоялась на другой день. Он сам позвонил Саше и предложил приехать.

– Все! – объявил следователь, стоило Саше переступить порог его кабинета. – Мы его взяли! С поличным! До того обнаглел мерзавец, что пытался придушить старух своими собственными руками. Но тут уж мы не сплоховали, вовремя подоспели, взяли голубчика. Теперь не отвертится.

Оказывается, вчера вечером, пока Саша наслаждался общением с семейством Виктора и занимался обсуждением будущей экспедиции по поиску клада, следователь тоже не терял даром времени. Он с блеском провел операцию по задержанию опасного преступника. Сперва он изрядно напугал Дмитрия Григорьевича свидетельскими показаниями, которые собираются дать против него Блондинка с Брюнеткой, а потом стал ждать, что из этого выйдет.

– Будь Дмитрий Григорьевич невиновен, он бы пропустил мимо ушей, что какие-то бабки видели его с отравленной бутылкой вина в руках. Но он сразу напрягся, я это почувствовал. В общем, приехали мы вчера в Дом ветеранов сцены, подождали чуток, а когда он появился под ручку с обеими пожилыми дамами, проводили их до укромного уголка, куда этот тип повел их убивать.

– Они знали, чем рискуют?

– Более того, они сами и предложили этот план. А сейчас они обе живы, здоровы и очень горды тем, что им довелось поучаствовать в такой увлекательной операции. Держались они мастерски, вот что значит профессиональные актрисы. Убийца до самого последнего момента не подозревал, что находится на крючке у этих дам, а не наоборот.

Кроме самого Коршунова в операции участвовали еще несколько оперативников. Они-то и скрутили Дмитрия Григорьевича в нужный момент.

– Или ты думаешь, я вчера тут в кабинете спектакль играл просто так? – хвастливо говорил Коршунов. – Нет, я знал, что теперь у нашего Дмитрия Григорьевича всего два пути: либо на нары, либо в Дом ветеранов, устранять подружек бедной Леночки. Я же неспроста ему сказал, что бабки его видели с бутылкой вина. Это свидетельство могло стать для него роковым. Вот он и помчался сгоряча их душить.

– Но где Дмитрий Григорьевич раздобыл яд? Ведь у бабы Мани побывал Василий. Он и стащил у нее из сарая стрихнин. Или они все-таки были в сговоре?

Саше очень не хотелось бы в такое верить. И Коршунов его порадовал:

– Нет, эти двое даже не были друг с другом знакомы. На счастье Василия, не успели! А стрихнин Дмитрий Григорьевич раздобыл своими собственными ручками. Когда ты рассказывал о вашем визите в Заполье в дом бабы Мани, меня очень заинтересовал один момент. К ней якобы приехал покупатель, щедро расплатился за домашние яички из-под курочек и уехал. Но при этом он говорил что-то про надежно спрятанное в могиле золото.

– Ну да, эта фраза и натолкнула бабу Маню на мысль, что золото может быть спрятано в могиле у любимого внука деда Михаила, у Степана.

– И я задумался, кто же это был такой, ведущий столь странные разговоры? Не поленился, выяснил его приметы и еще больше насторожился. А потом и баба Маня с легкостью признала в личности покупателя своих яичек… Кого бы ты думал? Нашего Дмитрия Григорьевича!

– Он тоже побывал в Заполье!