— Что это значит?

— Пока не знаю… — пожал плечами тренер. — Продолжаю думать над этим. Была в твоих движениях какая-то неправильность, незаконченность, неточность. Что-то было не так в тебе самом. Возможно, отвечу после того, как ты мне ответишь на пару вопросов…

— Спрашивайте.

— Помнишь ли ты хоть что-то об этом бое?

— О каком?

— Я наблюдал только один бой с твоим участием, он происходил рядом со спортзалом.

Я потер лоб. Казалось, это было так давно, лет сто или триста назад. Один мой приятель как-то сказал, что субъективное ощущение времени определяется только количеством эмоций. Когда скучно, время тянется, а когда интересно, время несется вскачь.

Я вздохнул:

— Ничего не помню. Мы шли и разговаривали, потом вы сказали, что впереди меня ждут люди с оружием. Вот тогда я выпил, а дальше у меня черный провал в памяти.

Очнулся уже у себя в квартире. Оказалось, что лежу в ванне с остывающей водой, на груди зарастает багровый шрам, на спине нашлась дыра еще большего размера. Разглядывая себя в зеркале, я понял, что это след от пули, в меня стреляли и попали. Мое сердце было прострелено насквозь, а я выжил…

— Именно так, — покивал старик. — Я сам видел, как пуля от автомата вошла тебе в грудь. Было довольно темно, поэтому сначала решил, что мне показалось, а если быть точнее, то просто не поверил… — Еще я обнаружил шрам от ножа на ноге, — грустно усмехнулся я. — Хороший такой порез, длинный и глубокий, с таким не бегают и не прыгают, и наверно, даже не ходят…

— А… — Николай Васильевич улыбнулся. —

Этого я не понял, видел, как ты споткнулся в прыжке, но не разобрался почему. Значит, рана была на ноге? Что ж, после нее, ты прыгал так, словно ничего не случилось.

— Не знаю, не помню…

— Ничего, мы скоро во всем разберемся, — обнадежил меня Николай Васильевич. — Нужно только чтобы это знание улеглось в моей голове.

Не все можно понять, иногда остается только принять какое-то знание и ждать, когда оно станет твоим. Рассказывай дальше…

— А больше нечего рассказывать… — я допил последний глоток чая. — Я живой, раны заросли без следа, сам бой не помню. Посидел немного в ванне с теплой водой и решил, что мне следует быстрее уходить из дома…

— Тебе не стоило возвращаться в свою квартиру…

— Наверно, вы правы, но тот, кто управлял моим телом, решил, что мне нужно где-то отсидеться, пока раны зарастут, а ближе всего был мой дом. — Логично… — Николай Васильевич покачал головой. — Прости, но все равно не могу представить, как можно двигаться с простреленным сердцем. Мышцам же нужен кислород и питание, а если насос не работает, это я про сердце, то ничего не поступает. Происходит отравление клеток, мозг гибнет первым, а без него тело не может работать…

— Ничем не могу помочь, — развел я руками. — Сам ничего не понял и не поверил тому, что увидел…