И вот позади эта анархистская не то коммуна, не то община. Потоки встречного ветра ласково обдувают нижнюю половину лица, по причине зажатой в зубах сигареты не прикрытую баффом. Не удержался, сочтя, что одна-то точно не помешает скакать и бегать аки молодой лось. Лёд, держа скорость в пределах сорока километров в час, следил за дорогой, занявший штурманское посадочное место Кузя дымил на пару со мной, бессовестно стряхивая пепел прямо на пол, Лёха, отказавшийся от сигареты, периодически ворчал, всё ещё, похоже, дуясь на меня за застольный инцидент. Редкие обрывки фраз, не заглушаемые дорогой, я, не запоминая, пропускал мимо ушей, а уж коли что-то важное решит сказать — сделает это громко.

Миновали протяжённую пустошь и теперь въезжали в застройку.

— Ещё полтора десятка километров, — прокричал Лёд, обернувшись ко мне, — а там найдём место, где машину схоронить, и дальше пёхом.

Я показал большой палец, давая понять о принятии информации, и бросил окурок за борт. Только вознамерился что-то сказать, как что-то ударило в бронежилет, громко, перекрывая шум мотора, матюгнулся Кузя, лобовое стекло покрылось паутиной трещин, и почти тут же донёсся звук короткой автоматной очереди. А, ну да, мелькнула неуместная мысль, скорость пули обычно выше скорости звука. Я даже не успел вскинуть своё оружие, а Лёд резко дёрнул машину влево, уводя нас с предполагаемой линии огня. Снова в отдалении протрещал автомат. Разминулись, однако. Навскидку метров четыреста. Патроны я сейчас, не зная позиции стрелка, тратить не стану.

А вот Лёха придерживался иного мнения и, привстав, теперь лупил длинными очередями поверх голов впередисидящих, одновременно стараясь, и довольно успешно, надо сказать, удержать равновесие.

— Да остановись ты, бляха-муха! — заорал я. — Патроны не жги!

Подействовало. Лёха прекратил стрельбу и плюхнулся обратно, нервно сжимая автомат. Лёд вдруг так резко остановился, что меня бросило грудью на переднее сиденье. Краем глаза отметил, как под автоматный грохот, доносящийся откуда-то сверху, капот быстро стал перфорированным. Почти сразу сквозь дырки повалили пар и дым. Никак какое-то шестое чувство у нашего водилы, а то ведь и кого из нас могло прибить…

— Из машины, нахуй!

Ору, переваливаясь через дверь, открываю переднюю и вытягиваю Кузю за эвакуационную петлю разгрузки. Одновременно короткими стреляю по верхним этажам, взглядом выискивая противника. Добавляет жару, зажав автомат подмышкой, Кузя. Второй рукой ему сейчас ничего не сделать — в плечо навылет, вижу, как рукав пропитывается кровью. Похоже, эту же пулю я и поймал бронежилетом. Повезло, что стреляли издалека…

Добегаем до гостеприимно открытого подъезда, заталкиваю внутрь Кузю. Прежде чем укрыться за стальной дверью самому, в самый последний момент успеваю заметить, как машина вдруг исчезает, поглощённая облаком взрыва. Вот это ни хрена себе за нас всерьёз взялись, даже на возможность обзавестись трофейными автоматами и транспортом не купились. Мимо что-то пролетает и с грохотом исчезает где-то дальше в подъезде.

С размаху сажусь на пол рядом с тихо матерящимся Кузей и чисто на автомате потрошу прикреплённую к разгрузке аптечку. Где обезбол, кровоостанавливающее и перевязочный пакет, мышечная память разбирается и без участия мозга. Осмысленности сейчас мне хватает только на то, чтобы сказать:

— Пиздец. Приплыли.