– Нет. Выхода. – В голосе поляка звучало отчаяние. – Жена. Дети. Голодные.

Брайант постарался забыть о своем негодовании. Как мужчина, налогоплательщик и офицер полиции, он ненавидел этот подпольный рынок занятости. Но в последние двадцать лет сержант был основным добытчиком в семье, так что он был далеко не уверен, что не поступил бы точно так же, если б ему нечем было кормить семью.

Может быть, им стоит поискать среди людей, знающих, где собираются подобные гастарбайтеры?

– А еще что-нибудь они говорили? – решил Брайант поторопить Хенрика.

– Если. Женщина. Не… – поляк отрицательно покачал головой.

– Вам не о чем волноваться, Хенрик. Вам здорово досталось, но теперь вы вне опасности…

– Но. Я. Видел. Нож. – По щеке Ковальски покатилась слеза.

– У нападавших был нож?

Пациент кивнул.

– Хенрик, а почему вы появились там в такое время? – вновь вступил в разговор Доусон.

– Эсэмэска… – ответил Ковальски. – Я получил… эсэмэску.

Его глаза стали закрываться, а сестра уже махала полицейским, появившись на входе в блок. Боже, и она еще говорит, что ему лучше! Его хватило ровно на пять минут.

– У вас есть телефон? – спросил Брайант, отодвигая стул. Возможно, Стейси сможет отследить, кто послал сообщение.

Хенрик в изнеможении покачал головой.

– Потерял. Украли.

Доусон понимающе кивнул. Он проверит у полицейских, которые нашли этого мужчину, не находили ли они мобильник.

Попрощавшись, коллеги направились к выходу из отделения.

Когда дверь за ними закрылась, Брайант остановился.

– Нож и электронное письмо, чтобы выманить его на место, – сказал Доусон.

– Ты сейчас думаешь о том же, о чем и я? – уточнил его напарник.