– Да и она… не была бы рада. Она большая собственница.

– Кто?

– Твоя бабушка, дорогая… постарайся вытирать пыль аккуратно. Это великая богиня… многие ее боятся.

Почему? Я смотрела снизу вверх, вглядывалась в золотое лицо, пытаясь понять, что в нем страшного? Но не понимала. Красивая. И на маму чем-то похожа. Только забытая. Тоже целыми днями сидит здесь одна. Меня вот оставляют в детской, поручают какую-нибудь глупую работу и попробуй только не выполнить, так накажут. Но когда никого нет, ещё хуже, потому что скучно.

Я сама не заметила, как заговорила с ней. …и в тот раз мы с мамой убрали все-все. А еще я оставила клочок бумаги с алым отпечатком руки. Краска была здесь, ею мазали алтарь, а я вот руку и приложила ее… и стало вдруг горячо, а ещё немного щекотно. И отпечаток получился красивым. Я потом и второй сделала. Для мамы. …вечером мама поругалась с бабушкой. Я не собиралась подслушивать, но все-таки…

– Ты понимаешь, что нарушила порядок. Ее должна была представить хранительница дома,и это недопустимо… – бабушка даже слегка повысила голос, что было совсем уж удивительно. – Я запрещаю тебе появляться там.

– Боюсь, – ответила мама, – это не в ваших силах…

…на следующий день я сбежала в храм. Я бывала в нем часто. Раньше. И гувернантки сердились, но гнев их казался такой мелочью по сравнению с тишиной и покоем, которые я находила здесь. А еще были разговоры. Говорила я, а она слушала… всегда слушала. И была такой внимательной…

– Прости, – я сказала это от души. – Я оставила тебя.

Предала. И оправданий здесь нет. И мне действительно жаль… поворот. Женщина. Красивая. Только лицо бледно и сама она… уставшая? Изможденная? Ее разрывали сомнения и… мама. Я протянула руку, желая прикоснуться, но… Это просто видение.

– Прости. Я не знаю, что дать тебе… я знаю, что она служит и… и наверное, это глупость неимоверная, но я не представляю, к кому ещё обратиться.

Мать мнет платок. А потом берет с алтаря клинок, которым проводит по запястью. И кровь льется на алтарь, чтобы уйти в камень.

– Защити ее. Я знаю, что меня вряд ли получится спасти, что… но ее защити. Пожалуйста.

…еще поворот.

И снова Летиция, которая раскладывает на камне куски человеческой плоти.

– Посмотри, что я принесла тебе, – она улыбается улыбкой безумца. – Ты знаешь, они надо мной смеялись. Все. Думали, что я ничтожество… как моя мать… когда-нибудь я принесу тебе ее сердце. Тебе понравится?

Ухо. И палец. И кажется, прядка волос.

– Они меня презирают… сначала им любопытно, да… как же, родственница Гретхен… такая миленькая… – она явно кого-то передразнивала. – Какая жалость, что такая глупенькая… ничего, я знаю… я читала мамины записки. Все вокруг лгут, понимаешь?

Она облизала губы.

– Все… она говорит мне про свет и молитвы, а сама… ты ведь знаешь, что она влюблена в Морти? Глупая женщина… он ее использовал, как когда-то использовал мой отец, а она не понимает… она его покрывала тогда… надеялась, оценит и женится. А он сказал, что если на костер, то вдвоем. Что она теперь соучастница… иногда он с ней спит. Она стиснула кулаки и пахнуло такой ненавистью, что воздух в комнатушке раскалился.