8

Ощущения были отвратительные. Виски ломило — так, наверно, чувствуешь себя, если держал несколько минут голову под струей ледяной воды. И боль эта была нехорошая, паршивая, скорее всего оттого, что Маадэр чувствовал — может быть с помощью Вурма — что боль появилась не сама по себе, эта признак чего-то очень плохого, что случилось в его мозгу.

— Я чувствую себя так, словно спустился на поверхность Пасифе с двадцатикратной перегрузкой, — простонал Маадэр, — Можешь выключить это?..

Собственный язык дергался, как лягушка под воздействием гальванического тока. Глазные яблоки пылали. Наваливающаяся частыми валами тошнота стискивала желудок.

«Пока нет. Это временно, пройдет через полчаса. Выпей воды, если хочешь».

Голос Вурма ему не понравился. Слабый и безжизненный, точно Вурм испытал не меньшее потрясение, чем его хозяин. Маадэр трясущейся рукой взялся за стакан.

— Воды? Это поможет?

«Нет. Но хотя бы заткнет тебя на какое-то время».

— Мне нужен эндоморф. Хотя бы два миллиграмма.

«Не сейчас».

— Алкоголь сойдет?

«Да. Только не очень много. Я подлатал все как мог, но еще пару часов все будет затягиваться».

В бутылке, стоящей под столом, оставалось с треть. Маадэр никогда не считал себя ценителем юпитерианского рома, но всегда держал дома небольшой запас — на тот случай, когда не хочется накачиваться эндоморфинами или чем-то покрепче. Сейчас был именно такой случай.

Маадэр налил полный стакан. Он обнаружил, что вдобавок ко всему неприятно саднила ссадина на подбородке — кажется, падая, он задел угол стола.

— Рассказывай.

«Паршивая ситуация».