Уэйд бросил салфетку на стол.

— Почему ей всегда хочется именно того, в чем ей отказывают? Даже в детстве ей всегда требовалось как раз то, что получить не удавалось. В ее чувстве ко мне нет любви, нет даже симпатии. На самом деле она меня презирала. И мне она сильно не нравится.

Лора съела последний кусочек мяса с куриной ножки и вытерла пальцы.

— Раз мы искренни друг с другом сегодня, позволь мне спросить тебя кое о чем?

— Я знаю, — сказал он грустно. — Ты думаешь о том случае в лесу, когда Джемми увидел нас. Ты хочешь знать, почему?

Она кивнула:

— Это — единственное, что никак не подходит к моим представлениям о тебе. Ты бы никогда не отвернулся от Вирджинии.

Он сделал быстрое, отчаянное движение.

— Нет, — сказал он. — И все же…

«И все же» — подумала Лора, вспоминая Адама.

— Я попробую рассказать тебе, что случилось, — сказал он с неожиданной решительностью. — Ты знаешь, что было время, когда я мог бы жениться на Морган?

— Знаю. И твоя мать рассказала мне о том дне, когда Морган замахнулась на нее раскаленными щипцами для завивки.

Он болезненно поморщился.

— В ней столько всего — в Морган. Все, что угодно, возможно. Так же, как и с моей матерью возможно все, что угодно. Даже сейчас я не знаю правду наверняка. Но Морган подошла ко мне в тот день в лесу со спокойным и ласковым видом, какой она иногда принимала в детстве и который всегда вызывал во мне отклик. Она ничего не добивалась, ничего не просила, только чтобы я выслушал ее. Потом она рассказала мне, что не набрасывалась на маму в тот день. Мама пришла выругать ее и угрожала, но хотя Морган злилась, она уверяла, что не сделала ничего, только слушала.

— Откуда же ожог на руке твоей матери?

— Она сказала, что продолжала завивать волосы и взяла раскаленные щипцы, когда мама внезапно бросилась к ней и схватилась за них голой рукой. Потом мама закричала о помощи, и когда я пришел, она обвинила Морган. И в доказательство у нее была обожженная рука.

— Но если то, что говорит Морган, правда, почему она не оправдалась раньше?

Уэйд устало покачал головой.

— Она знала, что никто ей не поверит. Мама обвиняла

ее, а у Морган была репутация необузданной и непредсказуемой. Я помню, какой странно тихой и гордой была тогда Морган, никак не защищалась, а только обвиняла меня глазами. Но я не понял.