Но бабка Нина уже привыкла к дворняжке и для пущего веселья решила купить немецкую овчарку.
Так в нашем доме появилась Нора. Ее купили уже старой, просто бывшие хозяева уезжали насовсем за границу и продали нам животину по сходной цене. Я помню, как мы за нее расплачивались. У меня была копилка, полная мелочи. Бабка Нина ее разбила, высыпала гору монеток на поднос и вынесла бывшему хозяину собаки.
У Норы был скверный характер. Первым делом она нас с бабкой Ниной покусала, а потом легла в угол тосковать. Зато с собакой прекрасно ладил Алик, и вечера (после чистки свиного навоза) мы стали проводить, гуляя с Норой.
Снова про Сару
Время в моем повествовании с этого момента станет убыстряться. Оно и в жизни как будто стало течь быстрее.
Сейчас я хочу продолжить рассказывать про Сару.
Я уже упоминала, что ей все давалось легко. Сначала она организовала курсы кройки и шитья для учителей и учеников. У меня никогда ничего не получалось шить на машинке. Руки не так заточены. Но многие тогда смогли прилично одеться благодаря Саре. Это были женские вечера, на которые собирались все. Я научилась вышивать салфетки и собирать тапки из обрезков искусственного меха. Мешки с обрезками где-то брала Сара. Потом мы устраивали ярмарки, где учителя с родителями покупали наши поделки по сходной цене. Это была моя самая первая копейка в жизни.
Потом Сара стала учить нас готовить. Горячего цеха в школе не было, поэтому готовили бутерброды из чего придется, обычно из принесенного из дома варенья, накрывали на стол и пили чай, пригласив на наши посиделки мальчишек. Почти все семьи в то время жили очень бедно, а подростки все время хотели есть.
А потом Сара окончательно «слишком много на себя взяла». Мы стали ходить в театры. Брали «стоячие» билеты. Сара не боялась вывозить огромную группу подростков на вечерние спектакли. И ничего никогда ни с кем не случалось. В одиннадцать часов вечера она каждого провожала до дверей квартиры и далеко за полночь спешила домой.
Алик повсюду ездил со мной. Весь мой класс был с ним знаком. Потом выяснилось, что многие девочки завидовали мне из-за его верности. У них – наряды, а у меня мой верный рыцарь – Алик.
Двойная жизнь
Так у меня с детства появилась привычка жить двойной жизнью.
В то время в одной моей жизни были поросята и их навоз, а в другой – блистательная Сара и оперный театр. Конечно, я всегда тянулась к той, другой, яркой жизни.
Когда спектакль был неудачный (а таких у Сары, в принципе, быть не могло, она знала наизусть репертуар всех театров), она говорила: «Зато какие костюмы!».
Да, Сара, спектакль бывает неудачный, но костюмы чудо как хороши…
И теперь я живу двойной жизнью. На работе я – клерк, винтик в огромной полувоенной машине, где все считают меня странной, неуместной и нелепой частью военного плаца, слишком мягкой для того, чтобы там находиться. Как будто в тюрьме поставили плюшевое кресло. Белая ворона.
Есть и другая жизнь. Жизнь в моих рассказах, стихах и фотографиях.
На старом месте работы, куда я трудоустроилась по знакомству, по своей обычной фантастической наивности я доверилась коллеге и показала часть своего мира – фотографии. Меня тут же сочли странной, опасной для среднестатистического исполнителя, поэтому, в конце концов, пришлось уйти. Железная дорога требует дисциплины и подчинения. И только.
В одной жизни тяжело, всегда тяжело. А в другой жизни всегда легко.
101-й километр