– Хорошо, если бы так
– Понимаю, что ничего не понимаю.
– Я, Архип, если так можно сказать, почти местный. Да и по профессии, мы тоже близки.
– Ты же Митрофан мне ясно сказал: питерский рабочий с Балтийского завода. У меня сердце в пятки, от слов этих чудесных ушло. Это же надо – питерский рабочий, что может быть достойнее этого.
– Правда Архип, всю молодость там и на гражданскую войну оттуда на восточный фронт, и после победы из-под самого Иркутска назад, снова на свой завод. Затем еще двадцать лет, а вот во время войны с фашистами попал я в этот городок. Направили на помощь от ЦК. Теплостанцию строили, я уже давно на инженерной должности был, да и по партийной линии.
– Тяжко было? – спросил Архип Архипович.
– Тяжко было, от того, что на фронт по возрасту не взяли. Но дело – есть дело, сказали значит надо. Гордость, Архип была несоизмеримая, в городок сразу десяток заводов прибыло. Энергию, – им нужно, людям нужно. Что я тебе говорю, сам все понимаешь. Так я здесь и остался, жена ко мне приехала. Дочка затем в Ленинград вернулась, а сын под Сталинградом навсегда лежать остался.
– Нет уже Митрофан заводов тех – грустно произнес Архип Архипович.
– Знаю, точнее один остался, да и наша станция еще жива. Без нее и этим иродам не обойтись – сплюнул в пепельницу Митрофан Андреевич.
– Сволочь, есть сволочь – процедил сквозь зубы Архип Архипович.
– Паскудин черт этот хромоногий, потерял наших путешественников. Как такому человеку доверять. Сколько раз, я этот вопрос ставил. Теперь не знаю, с чего и нам начинать – Митрофан Андреевич осушил налитую водку.
– Во сне деталь одну запомнил. Поле большое, на нем подсолнечник в огромном количестве и эти бегут, сшибая его напропалую. Солнце высоко, и леса совсем рядом нет.
– Я тут думал и вот, что получается. Кощееву смерть они на аграрных землях прятать будут. У них ведь крестьянина нет, и поп отсутствует. Значит будет, какой черт фермерский, а рядом церковь должна быть, значит село большое или городишко мелкий. Подожди, а этот рыжебородый? Он же крестьянин по происхождению?
– По происхождению он может и крестьянин, только, насколько известно, к земле у него руки не оттуда растут. Так что он хрен, знает что. А сейчас из рабочих низкосортных, вот и сойдет им, типа за пролетария. Все ведь в норме. Дешевый труд, наймитом на буржуя.
– Вероятно, что так – угрюмо произнес Митрофан Андреевич.
– Слушай, Митрофан. Я как-то ездил к одному товарищу в сторону городка Красного Яра, видел там поле похожее в точь-точь, и в селе мы останавливались, кажется, Новобоголюбское. Церковь там заметная посередине села. Вот куда они поедут!!! Сейчас вспомнил, как наяву, название там еще жуткое, но не села, а совхоза рядом или еще чего, что-то с капиталом связано, я тогда еще сплюнул от этого названия, от души – Архип Архипович вскочил с места, рассказывая о своем открытии Митрофану Андреевичу, тот улыбнулся в свои большие усы, обнял Архипа за плечи.
– Правильно товарищ Репейс сказал: ‘’Иди к Архипу Архиповичу, он ближе всех к ларцу находится’’.
…Свиноедов ничего не мог понять. Сначала он бежал по прямой миновав какую-то свалку с кучей вонючих отходов жизнедеятельности. Затем были полуразрушенные домишки брошенные давным-давно. Трава выше человеческого роста, заполнила бывшие огороды и палисадники. Из одного такого строения выполз черный, от грязи бомж, зыркнул на него и скрылся, как раз в зарослях высоченной травы. Домишки закончились быстро, а за ними лежал пустырь изрытый странными канавами в которых держалась темно-серая, похожая на разведенную грязь вода. Вокруг валялось огромное количество металлолома, что крупные остовы техники, что более мелкие предметы: рельсы, уголки, проволока, сварные конструкции.
Свиноедов оставался в полном недоумении: ‘’Не может быть, это же целое Эльдорадо, нужно срочно все это сдать китайцам’’. Радость находки, обещающая огромные барыши для, и без того туго набитого бумажника, сменялась неверием в столь легкую возможность. Свиноедов остановился, его кожаные туфли из самого дорогого бутика в городке, были грязные и напоминали страшные ботинки без шнурков, которые он заметил на ногах вылезшего из разрушенного домика бомжа. Брюки, запачканные снизу, на пиджаке в огромном количестве нацеплявшийся репейник.
Свиноедов расстегнул воротничок своей белоснежной рубашки, сдвинул в сторону стильный галстук. Постояв немного, он решил отдохнуть, более основательно. Ноги гудели. Сердце непривыкшее к нагрузкам, только сейчас начало сбавлять обороты. Опорой для объемной задницы Свиноедова стала металлическая бочка. Он прижал ее своим весом и впялил свой взгляд в незнакомое пространство.