Паштет, когда увидел рядом с собой старшего с проводами, просто охренел.

— Газуй, — заорал старший, — руки все убрали!

Движок на чероки опять взревел, вон, аж ограничитель срабатывать начал, Слива педаль газа утопил в пол и держит. И тут старший приложил оба зажима к ноге Паштета, мы только руки убрать успели, одну к месту укуса, вторую на ляжку. Ох, как же Паштета тряхануло-то, аж орать перестал! Вроде двенадцать вольт всего, но шарахнуло его хорошо. Подержав так провода секунды три-четыре, старший убрал их, махнул рукой Сливе, обороты тут же стихли.

— Сколько пальцев? — перед рожей Паштета появилась рука старшего с растопыренными пальцами.

Тот резко успокоился и перестал вырываться.

— Четыре, — тут же ответил наш Мушкетёр.

Мы вообще все вокруг него сгрудились.

— Голова кружится?

— Нет.

— Зрение как?

— Нормально.

— Сухость во рту есть?

— Нет, — тут же сглотнул Паштет.

— Всё, — выдохнул старший, — жить будешь, яд нейтрализован.

— Это как так? — обалдело спросил Грач.

Да если честно, мы все обалдели.

— В любом яде есть белок, который я сейчас с помощью электричества, — он потряс проводами в руках, — нейтрализовал. Так что вставай, всё у тебя нормально, ногу только себе перевяжи и штаны найди, — старший улыбнулся.

— Отсосали? — сзади прыгал младший, пытаясь рассмотреть, что тут у нас.

И тут мы стали ржать, меня такой смех пробил, что просто пипец. Паштет лежит и хлопает глазами, недоверчиво глядя то на свою ногу, то на улыбающегося крепыша, то на нас, ржущих, тут он увидел младшего и среднего и, моментально вскочив с земли, нырнул в машину к Сливе и закрыл двери.

Мы стали ржать ещё сильнее. Мля, Паштет свою связку гранат достал и крутит её в руках. Смех стал ещё громче, меня аж согнуло, Слива, вон, из тачки пулей выскочил, увидев гранаты. Паштет перегнулся через сиденье и захлопнул дверь, я только услышал, как центральный замок сработал.