Он поворачивается ко мне с приподнятыми бровями, возможно, удивляясь тому, что я знаю его имя.

— Это всё не принадлежит мне, и я не хочу рвать это без разрешения, — говорю я.

— Но это была одежда Кедрика. Как он даст тебе разрешение?

Я тяжело сглатываю и не отвечаю. Аднан ударяет его локтем под рёбра.

— Татума, это горькая правда, но, тем не менее, правда. Кедрику не нужна одежда там, где он находится.

Я вздыхаю от его бессердечия.

— Ты очень… прямолинеен, — говорю я.

Он потирает голову.

— Да. Это тяжело мне давалось в Осолисе. Хотя моя жена будет радоваться моей новой сдержанности.

Мои брови поднимаются. Если так он показывает сдержанность, я рада, что не знала его раньше. С тяжёлым сердцем я передаю ему ботинки Кедрика.

Я наблюдаю за его работой, удивляясь тому, какой он ловкий. Спустя некоторое время я говорю ему об этом.

— Моя жена согласилась бы с тобой, — говорит он, немного хихикая.

Но перестает от рыка Малира.

Санджей поворачивается ко мне.

— Я работаю с Аднаном в Гласиуме. Аднан придумывает идеи, но ему не хватает мужественности, чтобы воплотить их в жизнь.

Рон фыркает над своей едой. Мы все поворачиваемся и смотрим на Аднана, который ест, сидя в другой стороне пещеры. Он поднимает взгляд, настороженный нашим внезапным вниманием.

Санджей продолжает:

— Очень интересно снова над чем-то работать. Даже если это вонючие ботинки Кедрика.

Я усмехаюсь против своей воли. У него ужасное чувство юмора.

— Я впервые слышу, как ты смеёшься на этом отдыхе.