Я киваю ему в знак благодарности. Он не обязан был отвечать на мой вопрос. Я всё ещё не ответила ни на один их вопрос по поводу Кедрика.

Если тело Кедрика было по дороге к Аквину, возможно, Оландон или Аквин наткнуться на него и обеспечат достойное погребение. Я отгоняю мысли о животных, поедающих его, и об его теле, разлагающемся в лесу, и сосредотачиваюсь на том, чтобы перебраться между платформами, ставя одну руку перед другой на верёвке.

Моё дыхание всю ночь клубится перед моим лицом. Я замёрзла сильнее, чем когда-либо в жизни, моя тонкая мантия не предназначена для такой температуры. Я дрожу и мечтаю об ещё одном одеяле. Храп и дыхание мужчин продолжаются, как обычно, им, как всегда, комфортно.

Это долгая ночь.

Следующим утром Аднан подходит ко мне, когда я сижу, свернув одеяло, которое совсем не помогло мне прошлой ночью. Он протягивает мне мешок. Смущенная и немного заинтересованная, я беру его. Вид моей более загорелой кожи рядом с его светлой кожей, напоминает мне о том, как выглядели мои руки и руки Кедрика, когда были рядом. Вынужденно отгоняю эту мысль в сторону, я заглядываю в мешок и нахожу одежду.

— Это была сумка Кедрика, — говорит он. — Вещи будут тебе велики, но они теплее, чем то, что у тебя есть.

Он дарит мне небольшую улыбку и возвращается к другим мужчинам.

Я очень вымотана и практически плачу от благодарности. Я достаю одежду Кедрика и натягиваю её под свою мантию, подворачивая рукава и штанины по несколько раз. Я тяну край его туники к своему лицу, разочарованная тем, что на ней нет его дымного запаха. Ботинки слишком велики для меня, но я не могу заставить себя оставить их, поэтому я кладу их в мешок с моей мантией и оперением стрелы. Мои спальные принадлежности уложены сверху. До этого момента мои одеяла нёс Рон. Я встаю, закидывая мешок за плечи.

Проходит ещё один день, и я благодарна за одежду, так как мой нос и уши начинают болеть от холода. К концу дня температура падает ещё больше, и я обнаруживаю, что скалы становятся скользкими и коварными. Мои сандалии не обеспечивают достаточного сцепления с поверхностью. Рон ловит меня в четвёртый раз, а Малир качает головой, глядя на мою обувь. Я смотрю на него из-под своей вуали. Моё настроение ухудшается в течение всего оставшегося дня. К тому времени, когда мы достигаем следующей пещеры, я решаю, что никогда ещё так не жаждала сна.

Я сижу на своём спальном снаряжении, когда молодой делегат с оранжевыми волосами по имени Санджей подходит к моему месту. Он достаёт из сапога нож, и я напрягаюсь. Он замечает это и усмехается.

— Существует множество более чистых способов избавиться от тебя.

Я уставилась на него. Он, в самом деле, только что сказал это? Жестом он указывает на мою обувь.

— Я пришёл взглянуть на эти твои сандалии. Они никак не помогут на льду, и тебе придётся взять урок по полётам, если мы их не заменим.

Несмотря на свою неуверенность из-за его странного комментария, я пихаю ему в руки свою обувь, говоря:

— Я думала обмотать их материалом из моей одежды Солати и, возможно, привязать к ногам.

Он постукивает по подбородку.

— Это может сработать, но лишний материал от твоих брюк будет работать лучше. И, возможно, мы также можем использовать ботинки, которые лежат в твоей сумке.

Он подзывает Аднана, который охотно берёт сандалии, обсуждая идеи с Санджеем, который время от времени кивает.

Я колеблюсь, размышляя об его намерении испортить вещи Кедрика. Я дергаю за оторвавшуюся нитку на одолженных брюках.

— Санджей, — начинаю я.