— Я не знаю, почему вы так злитесь. Рон просто покажет мне основы.

— Я злюсь, потому что ты, очевидно, ожидаешь, что все остальные будут постоянно подбадривать тебя, когда ты пострадаешь.

— Я не… — начинаю отвечать я, отталкивая его.

Он продолжает.

— Рон несколько раз переворачивался.

— Правда? — отвлечённо спрашиваю я.

Я не могу этого представить.

— Да, конечно, — говорит он. — Я пришёл сказать, что ты не будешь этим заниматься. Я уже сказал Рону.

Мои глаза расширяются ещё больше.

— Что вы сказали? — недоверчиво спрашиваю я.

Он, правда, только что сказал это?

— Не вам решать, учиться мне или нет!

Его челюсть сжимается, и мой желудок делает то же самое, мгновенно понимая, что это неверный способ ведения переговоров. Он приближается ко мне, и я отступаю назад, пока не ударяюсь спиной о стену позади меня. Я поёживаюсь от холода камня, который проникает сквозь толстый гобелен, висящий над ним.

Король поднимает руки к моим плечам. Я отмахиваюсь от них сердитым толчком. Вместо этого он хватает меня за запястья, толкает мои руки вниз по бокам, а затем поднимает свои руки к моим локтям и поднимает меня вдоль стены.

Он склоняет своё лицо очень близко к моему, его глаза не отрываются от моего изумленного взгляда.

— Всё, что ты делаешь или не делаешь, это моё решение, — выдыхает он, — всё, что кто-либо в этом мире делает или не делает, — его взгляд опускается вниз по моему лицу, затем снова поднимается к глазам, прежде чем он продолжает, — зависит от меня.